– Доски гнутся, – растолковывал я, – а набор просто не дает им изгибаться слишком сильно. Это как меч: перекали его – и клинок сломается, не закали как следует – не будет острым.
– А зачем эти камни? – Эдит кивнула на балласт в трюме.
– Они удерживают нас в ровном положении, – объяснил я и захихикал, припомнив забавную проповедь отца Беокки. Он уподобил христианскую веру балластным чушкам и продолжал нагружать воображаемый корабль камнями до тех пор, пока мой родитель не пробурчал, что чертово судно того и гляди пойдет ко дну. Бедный Беокка так и застыл у алтаря с разинутым ртом.
– Ты счастлив, – заметила Эдит, и в ее голосе тоже звучало счастье.
Да, я был счастлив. Боль в боку беспокоила умеренно, корабль шел гладко, меня тревожил только Уэльс. Я не слишком много знал о валлийцах, не считая того, что они христиане, говорят на каком-то варварском языке и, если Гербрухт прав, едят водоросли. Страна их разделяется на мелкие королевства, меняющие свои названия с каждой сменой погоды. Однако Тиддеви, насколько мне было известно, являлся частью государства Дивед, хотя я понятия не имел, кто там правит. Наверняка какой-нибудь князек, весь заросший бородой и постоянно хнычущий. Однако мужчины Уэльса слыли великими воинами, и среди саксов считалось, что в эти горы полезет только дурак, решивший сложить голову. Впрочем, дураков это никогда не останавливало. В свою очередь, валлийцы, обвинявшие нас в захвате их земли, любили совершать набеги в Мерсию за скотом и рабами. Эта беспрестанная война служила хорошей школой для молодежи. Да и мне самому довелось впервые сражаться в «стене щитов» против валлийцев. Меня всегда удивляло, отчего это валлийцы не почитают богов, враждебных саксам, ведь те наверняка помогли бы им отвоевать утраченные земли. Но они упрямо придерживались христианства, и очень хорошо, потому что именно валлийские христиане подоспели под Теотанхель и помогли мне одолеть Кнута.
Теперь Ледяная Злость находилась в Диведе, и «Дринес» устремлялась туда под раздутым парусом, оставляя за собой пенный след. Я заметил еще несколько кораблей, все в отдалении. Маленькие темные паруса принадлежали, очевидно, рыбакам, но два более крупных и белых – явно «купцы», направляющиеся к устью Сэферна. В том, что это боевые корабли, я засомневался, потому что хоть они и держались рядом, но, едва завидев нас, бросились наутек и вскоре растворились в морской дымке.
К исходу дня мы были у валлийского побережья и сели за весла, потому как ветер снова сделался встречным. В те два дня, пока мы наполняли чрево «Дринес» бочонками с элем, кадками с соленой рыбой и мешками с сухарями, я переговорил с кормчим, знавшим здешние воды. Это был здоровяк с окладистой бородой и смуглым лицом, изборожденным морщинами. Он уверил меня, что разыскать Тиддеви труда не составит.
– Иди на запад до конца страны, господин, – сказал он. – Пройдешь большой залив и окажешься близ скалистого мыса с островками прямо у берега. Там поворачивай на север и пересеки обширную бухту. Мыс на дальней стороне бухты и будет Тиддеви. Даже слепой разыщет его в самую темную ночь.
– Плыви с нами, – предложил я.
– Хочешь, чтобы я ступил ногой на тамошнюю землю? – воскликнул кормщик. – За тридцать восемь лет на море я ни разу не причаливал в Уэльсе и не собираюсь.
– Мы будем паломниками.
– С мечами? – фыркнул верзила. – Ошибиться нельзя, господин, – двигайся на запад, пока земля не кончится, потом пересеки бухту в северном направлении. Затем немного на восток, пока не увидишь остров с большой каменной аркой. Там в заливчике ты найдешь хорошую якорную стоянку. Человек, который рассказывал мне о побережье, назвал это место Пастью Дракона. Скалы острые как зубы, господин, но оттуда ты доберешься до Тиддеви.
– Ты бросал якорь в Пасти Дракона?
– Трижды. Один якорный камень с носа, другой с кормы, и чтобы хорошие дозорные бдили всю ночь.
– И на берег ты не сходил? Даже воды набрать?
Кормщик скривился:
– Там засели косматые ублюдки с топорами. Я там пережидал бурю, господин. И молился, чтобы дракон не захлопнул пасть. Просто пересеки бухту, высмотри арку, и Господь сохранит тебя.
Возможно, христианский Бог обережет нас. Уэльс ведь, в конце концов, земля христиан. Но я все же трогал молот на шее и молился Одину. Однажды он сошел в наш средний мир, разделил ложе с девушкой, и та родила ему смертного сына. У этого сына тоже был сын, а у него свой, и так продолжалось, пока не родился я. Во мне течет кровь богов, и я гладил молот и просил Одина охранить меня в этой враждебной земле.
Тем вечером, когда ветер стих и море едва колыхалось, мы пересекли широкую бухту и подошли к каменной арке. Позади нее, высоко в сумеречном небе, висел над скалистой землей столб дыма. Финан стоял рядом со мной и смотрел на темное пятно. Он понимал его значение. Всю нашу жизнь мы наблюдали вот такие столбы пожарищ.
– Даны? – предположил он.
– Скорее, норманны, – ответил я. – А быть может, усобица между валлийцами? Склочный народец.
Мы медленно гребли на восток, разыскивая Пасть Дракона, и вот она показалась – объятая густой тенью расселина в береговой линии. Когда длинные весла толкнули нас в объятия земли, я снова коснулся молота. На крутых склонах паслись овцы, чуть глубже в долине виднелось скопление крытых соломой хижин, но людей я не видел: ни с топорами, ни без топоров. Никого. Если эту прибрежную долину населял народ, то он попрятался от тех, кто заволок небо дымом.
– Кто-то наблюдает за нами, – предупредил Финан, оглядывая высокие берега. – Мы их не видим, но они наблюдают за нами.
– Вполне вероятно.
– И они сообщат о нашем прибытии.
– У нас крест на носу, – напомнил я, имея в виду, что мы изображаем христианский корабль и в христианской земле это может оберечь нас.
– Да поможет нам Бог, – произнес ирландец и перекрестился.
Выставив часовых, мы попытались уснуть.
Но сон не шел в ту ночь. Мы находились в Пасти Дракона.
* * *
Перед рассветом мы всемером проскользнули на берег. Я взял Финана, разумеется, сына, Гербрухта, поскольку тот посещал усыпальницу прежде, и еще двух воинов. Эдит настояла на том, чтобы тоже пойти с нами.
– Тебе будет безопаснее на корабле, – твердил я ей.
Но она упрямо трясла головой и наконец убедила меня, что присутствие женщины сделает нашу легенду о паломниках более правдоподобной. Я согласился. Мы все надели плащи, я сменил молот на крест. Под плащами скрывались короткие мечи.
Едва сойдя на берег, мы вскарабкались по западному склону Пасти Дракона. К моменту, когда мы достигли каменистого гребня, мои ребра горели так, будто все дьяволы христианского мира втыкали в них раскаленные вилы. Ситрик увел «Дринес» в море. Если незримый наблюдатель из Пасти Дракона пошлет весть своему хозяину, к заливчику придут воины, но обнаружат его пустым. Они решат, что мы провели тут ночь и поплыли дальше. Точнее сказать, я надеялся на такое их решение, потому велел Ситрику держаться вдали от берега до наступления сумерек, а затем потихоньку вернуться в бухту.
