Пел бард, и король недолго вслушивался в слова, а потом продолжил беседу. Говорил он тихо и печально, глядя в огонь.
– Я слышал название Инглаланд, – начал Хивел. – Но у нас есть для него другое имя: Ллогр – «потерянные земли». Некогда то была наша земля. Те горы и долины, реки и луга – все они были нашими, носили наши названия и хранили память о нашем народе. Каждый холм имеет свою историю, каждая долина – свою легенду. Римляне пришли, и римляне ушли, а имена никуда не делись. Но потом пришли вы, саксы, и названия исчезли как дым. А вместе с ними исчезли легенды, и остались только ваши имена. Саксонские. Вот послушай! – Валлиец указал на барда, который пел, подыгрывая в такт словам на маленькой арфе. – Он рассказывает о Каддвихе и о том, как тот убивал наших врагов.
– Наших врагов?
– Вас, саксов, – уточнил Хивел, потом рассмеялся. – Я просил его не петь про мертвых саксов, но, похоже, командовать поэтами не под силу даже королям.
– У нас тоже есть песни, – заметил я.
– И ваши песни рассказывают об Аглаланде, о перебитых данах. Но что будет потом, друг мой?
– Потом, господин?
– Когда вы получите Инглаланд. Когда язычников не станет. Когда Христос будет править всей Британией от юга до севера. Что потом?
Я пожал плечами:
– Сомневаюсь, что доживу до тех времен.
– Удовольствуются ли саксы своим Инглаландом? – рассуждал Хивел, а потом замотал головой. – Нет, их взгляды обратятся на эти горы, на эти долины.
– Возможно.
– Поэтому нам нужно быть сильными. Передай своей Этельфлэд, что я не стану воевать с ней. Без сомнения, кое-кто из моего народа по-прежнему будет наведываться к вам за скотом, но молодежи следует чем-то заниматься. Но скажи, что у меня есть такая же мечта, какая была у ее отца. Мечта о единой стране.
Я удивился, хотя стоило ли? Передо мной сидел умный человек, такой же умный, как Альфред, который понимал, что слабость провоцирует войну. Поэтому как Альфред мечтал об объединении всех саксонских королевств в одно сильное государство, так и Хивел мечтал о слиянии королевств валлийских. Под его властью находился юг, но север представлял собой чересполосицу мелких стран, а мелкие страны слабы.
– Поэтому, – продолжил он, – когда твоя Этельфлэд услышит про войну в наших краях, заверь, что ее это не касается. Это наше дело. Оставьте нас в покое, и мы оставим в покое вас.
– Пока не придет черед, господин, – проронил я.
– Придет черед? – Хивел снова улыбнулся. – Да, однажды мы сразимся, но сначала вам нужно создать свой Инглаланд, а нам – Кимру. И скорее всего, друг мой, мы оба умрем задолго до того, как наши «стены щитов» сойдутся.
– Кимру? – переспросил я, споткнувшись о незнакомое слово.
– То, что вы называете Уэльсом.
И вот мы покинули Кимру. Дул юго-западный ветер, волны разбивались о нос «Дринес», а пенный след широко и прихотливо разбегался за ее кормой. Мне понравился Хивел. Я мало его знал и встречал всего пару раз, но из всех королей, с которыми пересекался мой жизненный путь, он и Альфред оставили самое сильное впечатление. Хивел жив до сих пор, правит большей частью Уэльса и становится сильнее год от года. Нет сомнений, что наступит день, когда народ Кимру попробует отобрать назад легенды, которые украли у него саксы. А быть может, это мы двинемся сокрушать валлийцев. Однажды, не сейчас.
Пока мы плыли на север, чтобы спасти королевство Этельфлэд.
* * *
Я мог ошибиться. Возможно, Сигтригр ищет новое пристанище в Шотландии или на изрезанных берегах Кумбраланда, а быть может, в Гвинеде, самом северном из всех валлийских государств, но я почему-то сомневался в этом.
Мы плыли вдоль западного берега Британии, а это суровый берег: скалистый, избитый волнами, омытый приливами. Тем не менее к северу от Сэферна есть удобное местечко, полоса земли, где реки приглашают корабль пройти вглубь острова, где почва не так камениста, где пасется скот и колосится ячмень. Речь о Вирхелуме – отрезке суши между реками Мэрс и Ди. Там располагается Сестер, и именно оттуда Этельфлэд вела наступление на северян. Захват этого города и богатой области вокруг него состоялся по причине настойчивости Этельфлэд, и это достижение убедило людей доверить ей Мерсию. Но теперь, если мои подозрения оправданны, к Вирхелуму направляется орда норманнов. Новый флот несет новых воинов, сотни и сотни, и если Этельфлэд начнет свое правление с потери Сестера, если уступит этот большой кусок недавно отвоеванной земли, в народе пройдет слух, что это кара христианского Бога за назначение женщины главой над мужчинами.
Самым простым было вернуться в Глевекестр. Это путешествие могло быть весьма коротким благодаря попутному ветру, задувавшему с юго-запада два дня из трех. Но из Глевекестра до Сестера еще неделя напряженного марша. По моим прикидкам, Этельфлэд до сих пор должна быть в Глевекестре, расставляя по местам советников, писцов и священников, чтобы те управляли землями, находящимися под ее началом. Но я знал, что она уже отправила по меньшей мере пятьдесят воинов на усиление гарнизона Сестера. Именно с этими людьми предстоит сразиться Сигтригру, если тот действительно направляется к участку побережья между двумя реками.
Поэтому я взял курс на север. Впереди нас шли корабли Сигтригра. Двадцать экипажей – это уже войско по меньшей мере в пять сотен клинков. Пятьсот алчных парней в поисках земли. Сколько воинов у Этельфлэд в Сестере? Я подозвал сына на корму, к рулевому веслу, и задал ему этот вопрос.
– Когда я был там, их насчитывалось три с лишним сотни, – ответил Утред.
– Считая твоих дружинников?
– Включая тридцать восемь моих.
– После того как ты уехал, Этельфлэд забрала с собой на юг еще тридцать два человека. Сколько же осталось в гарнизоне Сестера? Двести пятьдесят?
– Быть может, чуть больше.
– Или меньше. Людям свойственно болеть. – Я смотрел на лежащий в отдалении берег и видел негостеприимные горы под громоздящимися облаками. Ветер закручивал волны, увенчивая их белыми шапками, но заодно подгонял наш корабль на север.
– Нам известно, что она недавно послала на север полсотни воинов, значит там по-прежнему должно насчитываться около трехсот клинков. И во главе их – Мереваль.
Сын кивнул:
– Хороший человек.
– Хороший человек, – согласился я.
Утред уловил в моем голосе тень неуверенности:
– Но недостаточно хороший?
– Он будет сражаться как буйвол, – объяснил я. – И он честен. Но есть ли у него хитрость дикой кошки?
Я любил Мереваля и полностью доверял ему. Даже рассматривал в качестве жениха для Стиорры. Это еще могло случиться, но сначала Меревалю предстояло защитить Сестер, и его трех сотен должно было вполне хватить для этой задачи. Стены бурга сложены из камня, ров глубок. Римляне строили хорошо. Но я исходил из того, что Сигтригру известна сила Сестера, и я опасался, что молодой викинг выкажет себя куда более изворотливым.
