А потом он заметил Стиорру.
Она стояла сбоку и чуть позади меня, закрыв ладонями рот. Откуда мне было знать об этом? Я не оглядывался на нее, но позже мне поведали обо всем, что происходило. Она была там и, по рассказам, зажала рот руками, чтобы не вскрикнуть. Я оттолкнул Гербрухта, не желая, чтобы фриз дрался вместо меня в моей битве, и Стиорра одна осталась рядом со мной. Дочь коротко ойкнула, больше от удивления, чем от ужаса. А ведь ей следовало испугаться, видя, как жадная смерть прыгает по ступеням навстречу нам. Сигтригр заметил мою дочь и на миг, на совсем краткий миг, задержался на ней взглядом. На поле боя мы ожидаем увидеть мужчин, а тут вдруг женщина? Зрелище отвлекло его.
То было замешательство на один удар сердца, но его хватило. Он смотрел мне в глаза, но, заметив Стиорру, отвел на миг взгляд, и именно в этот миг я пришел в движение. Я был не так быстр, как когда-то, не так силен, как прежде, но я всю жизнь провел в битвах. И я взмахнул рукой со щитом влево, поймав острие его меча и отводя удар. Он снова сосредоточился на мне, издал боевой клич и попытался протащить свой меч под моим щитом. Но Вздох Змея уже взлетал, а я спускался по ступеням и продолжал поднимать щит, чтобы его клинок оставался наверху. Парень увидел, что мой меч летит ему в живот, отчаянно извернулся, избегая укола, и споткнулся. Боевой клич перешел в крик тревоги, когда северянин зашатался. Я отдернул Вздох Змея как раз в тот миг, когда Сигтригр оправился и сунул клинок под мой щит. Славный выпад, быстрое движение для человека, который еще не обрел равновесия. Этот удар должен был вспороть мне левое бедро, но мой щит опустился на лезвие и лишил его силы. Я махнул Вздохом Змея, собираясь вскрыть противнику глотку, но тот успел дернуть головой.
Сигтригр сделал это с опозданием на долю мгновения. Он еще пытался выровняться, и когда нога его поехала на ступеньке, голова склонилась, и острый кончик Вздоха Змея попал викингу в правый глаз. Клинок зацепил только глаз и кожу на переносице. Брызнул фонтанчик крови, и Сигтригр подался назад.
Гербрухт оттолкнул меня, чтобы довершить дело ударом секиры. В этот миг норманн прыгнул снова, и на этот раз это был прыжок с парапета в ров, с большой высоты. Гербрухт взревел, раздосадованный бегством, и обрушил топор на следующего противника. Тот принял удар на щит и пошатнулся. А затем шестеро северян последовали за своим вождем тем же способом. Прыгнули со стены. Один нанизался на кол, но другие, в том числе Сигтригр, выбрались на дальнюю сторону рва.
Вот так я побил Сигтригра и лишил одного глаза.
– Я Один! – проревел Сигтригр из-за рва.
Он вскинул окровавленное лицо и посмотрел на меня единственным глазом и улыбался!
– Я Один! – крикнул он мне. – Я обрел мудрость!
Один отдал глаз, чтобы получить мудрость, и Сигтригр смеялся над своим поражением. Дружинники увлекли его прочь от метаемых со стены копий, но, не сделав и дюжины шагов, парень обернулся и вскинул меч, отсалютовав мне.
– Не прыгни он, я бы его прикончил, – проворчал Гербрухт.
– Он бы выпотрошил тебя, – возразил я. – Выпотрошил бы нас обоих.
То был бог, сошедший на землю, бог войны. Но этот бог проиграл и теперь уходил за пределы досягаемости наших копий.
Финан уже был у ворот. Уцелевшие норманны убегали к тому месту, с которого начали нападение, и образовали «стену щитов» вокруг своего раненого господина. Они давно забросили ложную атаку на северо-западный бастион и собрались на дороге все, общим числом около пяти сотен воинов.
Их по-прежнему было больше, чем нас.
– Мереваль, пора выпускать конницу! – приказал я. Потом перегнулся через парапет. – Финан! Ты видел Эрдвульфа?
– Нет, господин.
– Тогда мы не закончили.
Пришло время дать битву за пределами стен.
* * *
Мереваль вывел две сотни конных на поле к востоку от норманнов. Всадники держались на почтительном расстоянии. Им отводилась роль угрозы. Если Сигтригр попытается отступить к Брунанбургу, его всю дорогу будут донимать, и ему это известно.
Но какой у него выбор? Он может бросить людей на стены, но понимает, что приступом Сестер не взять. Единственный шанс на успех крылся в предательстве, но этот шанс упущен вместе с жизнями пяти или шести десятков воинов, оставшихся лежать на улице. Среди этих трупов бродила дюжина парней Финана, перерезая глотки умирающим и сдирая с убитых кольчуги.
– Хороший день для грабежа! – радостно провозгласил один из них. Другой расхаживал по залитой кровью мостовой в шлеме, увенчанном большим орлиным крылом.
– Он обезумел? – спросила меня Стиорра.
– Кто?
– Сигтригр. Раз стал взбираться по этим ступеням.
– Он был объят безумием битвы. А ты спасла мне жизнь.
– Я?
– Парень посмотрел на тебя и отвлекся в самый нужный момент.
Я знал, что буду просыпаться по ночам и вздрагивать при воспоминании о нацеленном на меня мече в уверенности, что никогда не сумел бы сдержать той стремительной атаки. Вздрагивать при мысли о капризе судьбы, который спас меня от смерти. Норманн увидел Стиорру и промедлил.
– Теперь ему хочется поговорить, – удивилась дочь.
Я обернулся и заметил норманна, размахивающего зеленой ветвью.
– Господин! – окликнул меня от ворот Финан.
– Вижу!
– Дать ему подойти?
– Пусть подходит, – бросил я и потянул Стиорру за рукав. – Идем со мной.
– Я?
– Ты. Где Этельстан?
– С Финаном.
– Этот мелкий ублюдок был в «стене щитов»? – ахнул я.
– В заднем ряду, – подтвердила Стиорра. – Ты что, не видел его?
– Я его убью!
Дочь хмыкнула, потом спустилась за мной к баррикаде. Мы спрыгнули на улицу и стали пробираться между кусками кладки и окровавленными телами.
– Этельстан!
– Господин?
– Тебе вроде как полагалось быть в церкви? – осведомился я. – Разве я разрешал тебе вставать в «стену щитов» Финана?
– Я вышел из церкви пописать, господин, и даже не думал присоединяться к людям Финана, – с честными глазами заявил парнишка. – Просто решил посмотреть на них с бревен и споткнулся.
– Споткнулся, значит?
Он яростно кивнул:
– Споткнулся, господин. И упал на мостовую.
Я заметил, что Кенгар, юнец, помилованный Этельстаном, и двое из ребят Финана держатся рядом с принцем.
– Ты не споткнулся, – возразил я, потом потрепал его за ухо, что, учитывая шлем, причинило больше боли мне, чем ему. – Ты идешь со мной. И ты тоже. – Последнее относилось к Стиорре.
Мы прошли под аркой, перебрались через трупы с головами, размозженными камнями, и обогнули лужицы дерьма. Строй Финана расступился, пропуская нас.
