– Все здорово, правда, замечательно, этот мотоцикл реально игрушка моей мечты, просто не каждый день бывает, чтобы вот так…
– Возьми лучше текилы и приезжай в агентство. Мы раскрыли наше дело. Есть повод отпраздновать.
– Да-а-а?! – воскликнула она, и Феликс невольно отпрянул от динамика. – Ту самую историю с ядом и рыбьим пузырем размотали?! О-о-о, как интересно! Через два часа освобожусь! Я уже еду, Феликс!
Отключившись от связи, мужчина проехал до следующего светофора и набрал номер офиса.
– Слушаем вас с удовольствием! – чинно произнес голос секретаря.
– Потапыч, – вздохнул Феликс, – как тебя научить по телефону отвечать сообразно статусу учреждения? Вот что мне с тобой делать, а?
– О! Сердешный! – воскликнул Никанор и добавил тише: – Никак сделал дело?
– Да. Еду сейчас к вам. Позови Геру.
– Гермаааан! – прокричал старик. – Бегом сюды! Начальство на проводе!
Послышались торопливые шаги, и в трубке прозвучал голос Геры:
– Да?
– Гера, позвони Светлане Петровченко, они могут возвращаться домой. Собери все данные, включая адрес и историю болезни Николая Игнатьевича, и пригласи в офис приемщицу ломбарда. Дело закончено.
– Хорошо, сейчас все сделаю. А ты где?
– Еду к вам. Гера, ты помнишь, я вас просил продумать рекламную стратегию агентства. Почему вы до сих пор этого не сделали?
Автомобильное движение стало замедляться, превращаясь в пробку.
– Как это – не сделали? Я же тебе рассказывал. Все мы сделали, набросали варианты, записали…
– Можешь их еще раз озвучить?
– Сейчас? Прочитать?
«Ауди S8» встала за грузовиком. Движение замерло.
– Да. Я в пробке, заняться нечем, хочу послушать.
– Минутку…
Трубка легла на стол, прозвучали удаляющиеся шаги. Вскоре в микрофоне зашелестела бумага.
– Значит, так, – откашлялся Гера, – были предложения печатать нашу рекламу на столбах, пакетах и раздавать их в метро… так… засветиться в телешоу, лучшая реклама – народная молва…
– А что – не так? – включился в разговор приглушенный голос Никанора. – Иначе толку не будет!
– Потапыч, погоди! Так… что тут еще… дальше у нас начался лакокрасочный бред, и над городом полетели дирижабли, разбрасывая бейсболки и тюбетейки. Феликс, по моему, сугубо личному мнению, нам следует нанять хорошего пиарщика. Эти люди себе хлеб на рекламе зарабатывают, они тему знают, от нас все равно толку не будет – в дирижабль упремся, как ни старайся.
– Какой еще дирижабль, о чем ты? – Феликс смотрел на забрызганный номер грузовика. Откуда-то снизу грудины к горлу стало подступать чувство жажды. Не голода, а именно жажды.
– Да бред полнейший! Не стоит говорить!
– А все-таки. Мне интересно.
– Ну хорошо, – снова зашелестев бумагой, Гера прочитал: – Над городом летает красно-золотой дирижабль с надписью: «Агентство “ЭФ”» во весь дирижабль, и с него разбрасывают кепки, авторучки, зажигалки и прочие сувениры с символикой агентства.
– А что, мне нравится! – рассмеялся Феликс. – Прекрасная идея, между прочим!
– Тогда сэкономим на пиарщике, – отчего-то недовольно ответил Гера и добавил торопливо: – К нам, похоже, клиент пришел, не могу больше говорить, приезжай скорее.
Феликс выглянул в окно, зрачки его глаз расширились как зум-объектив фотокамеры, он просмотрел трассу с рядами стоящих машин и ответил:
– Через полчаса буду.
Но он ошибся. «Ауди S8» цвета «Амулет» подъехала к особняку агентства на три минуты раньше. Выйдя из салона, Феликс захлопнул дверь и тут заметил, что окно его кабинета открыто. Пройдя к краю ограды, где начинались нестриженые кусты и клены, Феликс перемахнул через забор и шагнул под сень деревьев. В кабинетном сумраке мелькнул огненный всполох, а в клетках на подоконнике с угрюмым видом сидели крыса и ворон. Не сдержав улыбки, мужчина подошел к окну. Завидев его, ворон демонстративно развернулся спиной, раскачиваясь на подвесной жердочке, а Дон Вито встал на задние лапы, протянул сквозь прутья переднюю лапку и коснулся, погладил крошечными пальчиками манжету белой рубашки.
– Пришел, да? – хмуро каркнула птица, поворачивая клюв. – Мог бы и не приходить, сами справляемся!
Поставив локоть на подоконник, Феликс подпер кулаком подбородок и со смехом в глазах спросил сидящую в его кресле девушку с волосами, похожими на стружки меди, в длинном сиренево-синем платье:
– Даана, что тут происходит?
– Прости, но они меня вынудили, – она оттолкнулась носком туфельки от пола и начала крутиться в кресле. – Который день приходят и жалуются на тебя. Ты остаешься черствым упырем, не желающим прислушиваться к чувствам близких. Они страдали без тебя, и все, что мне оставалось сделать – привезти сюда твою компанию. Они считают, что ты их променял на этот офис, и согласны жить в клетках, лишь бы где-то поблизости с тобой.
– Если я сейчас засмеюсь, тут никто не обидится?
– Ты мог бы хоть иногда звонить! – рассерженно каркнул ворон. – Никакой благодарности!
– Куда звонить, Паблито? У тебя есть телефон?
– Есть охранник! С телефоном!
– Я вас предупреждал! Не трогать Алексея!
– Да кому он нужен, твой Алексей! – Ворон снова отвернулся и принялся раскачиваться на жердочке, то и дело норовя свалиться.
Крошечные пальчики крысы вцепились в ткань рукава рубашки, и Дон Вито торопливо произнес:
– Нет-нет, человека мы не трогали, – и добавил тише: – Просто украли его телефон. Но ты не думай, я вытащил сим-карту и оставил ее на прилавке его конторки. А в аппарат вставил другую.
– Какую – другую? – немного озадаченно Феликс уставился на крысу.
– На втором этаже, первая квартира от лифта направо, я там достал… из телефона. Так что все в порядке, ты можешь нам звонить.
Мужчина прикрыл лицо ладонью, глубоко вздохнул и сказал:
– Вы хоть знаете, что за человек там живет?
– По интерьеру – или бандит, или правитель, – торопливо залопотал крыс, – так сразу и не разберешь, сейчас это практически одно и то же…
– Не стоит распыляться! – каркнул Паблито. – Он все равно не оценит! У него нет чувств!
– Почему же? – Мужчина с улыбкой посмотрел на крутящуюся в кресле девушку. – К примеру, сейчас у меня есть одно острое желание. Всепоглощающее, можно сказать.
Кресло остановилось, Даана обернулась и тихо произнесла:
– Какое?.. – Взгляд ее золотисто-зеленых глаз, похожих на лепестки диковинного цветка, скользнул по скульптурным чертам мраморного лица.
– Я очень хочу пить! – выпалил Феликс, и синева его глаз вспыхнула восторгом. – Пить, понимаете? Пить!
