– Я нисколько не сомневаюсь в том, что ты им доверяешь, – сказал Раффа. – Но для тебя я приготовил все самое лучшее.
– Конечно, – усмехнулась она. – А я и забыла, что на твои деньги можно купить все, даже безопасные роды.
Он отвернулся, чтобы она не видела его лица.
– Мои деньги помогут уберечь тебя от любых неприятностей, – ответил Раффа, медленно поворачиваясь к ней. – Опыт подсказывает, что за эти деньги можно купить все самое лучшее.
– Но меня не купишь, и даже за деньги я не соглашусь на твое предложение. Ты всерьез считаешь, что врач, наблюдавший меня всю мою жизнь, может навредить мне?
Раффа покачал головой:
– Я не готов пойти на такой риск.
И это не обсуждалось.
– Я не поеду в Лондон, – сказала Лейла, глядя ему в глаза и не мигая.
– Разве я сказал, что тебе будет нужно ехать в Лондон?
Она сдвинула брови.
– Нет, но я подумала, что…
– Ты останешься здесь, на острове. Врач и его команда приедут сюда. У тебя будут лучшие акушерки, медсестры и педиатр. И ты можешь заказывать любые аксессуары для малыша, какие только захочешь.
– Аксессуары, – повторила Лейла. – Тебя послушать, так ребенок – это маст-хэв сезона.
– Лейла, это просто смешно.
– Да ты больше никак себя не проявляешь, Раффа! – На ее напряженном лице отразилось разочарование.
– Только представь, в замке появится детская, – продолжал он. – Я знаю, тебе очень понравилась обстановка в твоей комнате, и ты можешь поговорить с моими декораторами, они и детскую обставят так, как ты захочешь. На верхних этажах будут игрушки и кровати, одежда и коляски и все, что только может понадобиться. Я не буду тебя ни в чем ограничивать, Лейла…
– Но я буду как в тюрьме, – с ужасом возразила она.
Раффа устало покачал головой:
– Я думал, что тему Рапунцель мы уже исчерпали. Ты свободна уходить и возвращаться, когда пожелаешь.
– После рождения ребенка.
– Ну конечно.
Раффа осмотрел комнату, которую Лейла использовала как свой кабинет, и ему следовало бы догадаться, что навряд ли у него получится растопить лед между ними, поселив ее в крепость XVI века, украшенную с роскошью арабских шейхов. Он оказался прав. Все дело в гормонах, они клокочут внутри и только и ждут возможности выйти наружу.
– Ты не можешь держать меня на острове, если я хочу домой.
– Прежде чем принимать какое-то решение, просто подумай. Подумай о том, чего хочешь ты, а потом подумай о том, что лучше для ребенка.
– Не учи меня, Раффа, – спокойно сказала она. – Мне не нужно думать, что лучше для моего ребенка. Нам обоим лучше вернуться домой в Скавангу.
– Я не учу тебя. Я просто хочу помочь.
– Тогда отпусти меня.
Она сказала эти слова почти шепотом, но в ее глазах читалась твердая решимость.
– Хотя бы подумай об этом.
Она встала и собралась уходить.
– Я подумаю, – неохотно сказала Лейла.
Она оказалась совсем рядом с ним.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Целую тебя, чтобы ты согласилась. – Медленно касаясь ее губ своими, он почувствовал, как она расслабляется в его руках.
– Не трогай меня, – предостерегающе сказала Лейла, а потом рассмеялась, почувствовав, что Раффа дразнит ее. – Со мной так нельзя.
– Нельзя? – Его руки скользнули вниз, он схватил ее за ягодицы и прижал к себе, чтобы она прочувствовала силу его желания.
– Ты бессовестный.
– Да, я бессовестный, – согласился он.
– И ты ужасный человек, – добавила она, пытаясь дышать спокойно.
– Это мы уже прояснили, – не стал спорить Раффа, чуть покалывая щетиной нежную кожу за ее ухом. – Продолжим этот разговор утром?
– Я не передумаю, – не сдавалась Лейла, глядя ему в глаза.
Тем не менее она решила позволить Раффе сделать все, что только он мог, чтобы убедить ее в собственной правоте, и она упала в его объятия.
Раффа подтолкнул дверь в спальню плечом и внес Лейлу в спальню, не переставая целовать, потом опустил девушку на кровать, снял с нее платье и отбросил его в сторону. Оно упало на пол, а Лейла вспомнила недавний случай с трусиками и попросила Раффу не потерять еще и платье.
– Я не хочу бегать по замку голышом и разыскивать его.
– Эти стены наверняка видели много пикантного. Может, отпустить всех сотрудников отдыхать, а тебя отправить на поиски платья?
– Тогда и тебе придется раздеться, – сказала Лейла. – Может, я помогу?
Она любовалась каждым сантиметром его великолепного тела, медленно снимая с него футболку и наслаждаясь видом загорелого рельефного тела, плоского живота, широких плеч, потом спустилась к его талии…
– Давай я расстегну, – предложил он, когда Лейла стала возиться с его ремнем.
Он отбросил в сторону ремень, расстегнул брюки. Следом за ремнем полетели джинсы и трусы. Лейла не могла наглядеться на него, а Раффа повернулся к ней спиной и потянулся, как кот. Его кожа была бронзового цвета, бедра сильные – гора мышц, ноги длинные и подтянутые, даже ступни у него были сексуальные. Она обожала его обнаженные ступни. Но больше всего ей нравились его упругие ягодицы…
– Что ты так смотришь? – спросил он, повернувшись к ней и глядя в ее глаза.
– Ничего…
– Обманщица. По глазам вижу все, о чем ты думаешь… – Он прижал ее к себе и поцеловал. – И я угадал твои мысли, да?
– Я все равно не изменю своего решения. – Лейла не сдавалась под натиском его поцелуев. – Я поеду в Скавангу, как только закончу свои дела здесь.
Он рассмеялся.
– Я даже не стану спрашивать, о каких делах ты говоришь. – Он положил ее на кровать, осыпал поцелуями все ее тело, тихонько постанывая. – У тебя и правда другой вкус.
– Лучше, чем прежний?
– Другой, – ответил он, ложась на нее. – Глубокий и насыщенный…
– Как у кондитерского крема?
– Как у беременной…
В этот раз близость с Раффой была совсем другой. Он не дразнил ее, как обычно; он более пылко смотрел на нее, иначе касался, и для их отношений это было опасно, ведь теперь Лейла захотела остаться с ним не только до рождения ребенка, но и на всю жизнь.
Он отдавал себя ей целиком. Они никогда прежде не чувствовали себя так расслабленно друг с другом, никогда прежде не были так близки. Да, они много раз занимались сексом, но ничего подобного прежде не было. Теперь он будто бы обещал Лейле: что бы ни случилось в будущем, их ребенок всегда будет связующей ниточкой между ними. Раффа любил ее медленно и осторожно, но его ласковые движения были столь же страстными, как и в прежние разы, и Лейла почти сразу же потеряла голову, впивалась пальцами в его кожу, выкрикивала его имя, а он успокаивал ее.
