Он встряхнулся, встал перед ней на колени и крепко взял ее за руки.
– Лейла… Посмотри на меня. Прости меня. Я не должен был оставлять тебя. Не должен был слушаться тебя, когда ты говорила, что тебе нужно побыть одной, не должен был упорно думать, что сам я каменный. Какие же мы с тобой упрямые!
Слабая улыбка тронула ее губы.
– Если бы ты мне понадобился, как бы я смогла с тобой связаться? Не делай так больше, Раффа. Мы больше не одни. Теперь нужно думать еще и о малышах.
Произнося эти слова, Лейла поглаживала живот, Раффа крепче сжал снимок и понял, что его жизнь больше никогда не будет прежней. И это к лучшему.
Лейла тихонько рассмеялась:
– Для всех было бы гораздо лучше, если бы я так и осталась Лейлой-тихоней, сестрой, которая со всеми ладит и ищет спокойствия…
– Как странно… Ты никогда не казалась мне такой…
Она удивленно хмыкнула.
– Не важно. Я больше не смогу быть такой, как раньше. Теперь я мать, и мне нужно думать о детях. – Ее лицо просияло. – Только представь, двойня! Кто бы мог подумать?
– Я. И ты никогда не была серой мышкой, какой себя считаешь. Твои сестры всегда спрашивали совета у тебя… Разве ты не заметила? Они доверяют твоей рассудительности и спокойствию в решении проблем.
– Как сейчас? – сухо спросила она.
– Одно дело – не повышать голос, быть тихой и уступчивой, а другое – не кричать по пустякам, как твои сестры. Тебя все равно услышат. К слову, твой голос и так знаем мы все.
Раффа обнял ее и привлек к себе, положив голову на ее живот. Он почувствовал движение внутри, и его сердце наполнилось любовью. Он улыбнулся, а следом рассмеялся. С ним происходило что-то чудесное. А само чудо заключалось в том, что Лейла и малыши помогли ему почувствовать то, в чем он столько лет себе отказывал. Теперь благодаря им он мог позволить себе дать выход своим чувствам и проживать всякий момент жизни со всей полнотой. Раффа встал, заключил Лейлу в объятия и поцеловал, но поцелуй из нежного и сладкого вскоре стал страстным и горячим.
– Я никогда тебя не оставлю, – с жаром сказал он.
– Даже если я этого захочу? – с улыбкой спросила она.
– Даже если так.
– Разве что когда тебе понадобится уехать по делам, – предположила она.
– У меня назначена всего пара встреч перед Рождеством, и потом я посвящу всего себя тебе и детям.
– В самом деле?
– Давай мне твой список покупок, – пробормотал Раффа.
– Многие вещи я могу купить и здесь, – прошептала она. – Но если ты так хочешь…
– Да, я так хочу.
На губах она чувствовала слезы Раффы, а в его глазах видела свое счастливое отражение. Как и он, Лейла сдерживала свои чувства и боялась их, но влюбленные смогли освободить друг друга, и теперь в душе у Лейлы воцарился покой, какого она не знала раньше.
– Никогда не видел тебя такой, – сказал Раффа, когда она фыркнула и рассмеялась.
– Ты никогда не видел меня беременной.
На его соблазнительных губах застыла очаровательная улыбка.
– Должен сказать, что раз детей в тебе двое, то и гормонов в два раза больше.
В его сильных руках Лейла чувствовала себя в полной безопасности.
– А знаешь, как это удивительно – желать одновременно и рождения ребенка, и любви мужчины? – иронизировала она, когда Раффа прижался лбом к ее лбу.
– Рождения детей, – напомнил он.
– Я думала, мы что-нибудь съедим.
– Обязательно, – сказал он. – Чуть попозже.
– Разве можно устоять перед тобой?
Она уперла руки ему в грудь и чуть отстранилась от него.
– Раффа, как же мы будем вместе, если мы такие разные?
– Наши миры слились воедино.
– Почему ты не признаешь мою правоту?
– Потому что прав я.
Она зарычала в ответ, и Раффа улыбнулся. Лейла была страстной будущей мамой, гормоны бушевали в ее теле, и от этого в его глазах она была только красивее. Она была похожа на львицу, которая вдруг поняла, что никаких границ для нее не существует, и в один прыжок покинула тесную клетку, в которую сама же себя и заключила. Будучи неприметной, Лейла уже была достаточно соблазнительной для него, но эта новая смелая Лейла стала для Раффы всем.
– Ты будешь прекрасной мамой, Лейла, но сейчас для меня это не самое главное.
– Как ты можешь желать меня, когда я беременна, да еще и ношу эту старую рубашку брата?
На миг он отвлекся, задумавшись о Тире, но суд оставался судом, и его честь была неоспоримой.
– На тебе она смотрится как платье от-кутюр, – парировал Раффа, решив сохранить приезд Тира в тайне.
Он страстно желал Лейлу, и, поцеловав ее, он ощутил, как по ее телу пробегает дрожь желания. Он посмотрел на нее и спросил:
– Все еще до безумия хочешь секса?
– Что за вопросы, Раффа? Конечно!
Он больше не терял ни минуты и подхватил ее на руки.
– Где твоя спальня?
– Под карнизом.
– Отлично.
Спальня была идеальная, настоящее уютное гнездышко. Если бы он заранее знал, как здесь хорошо, то не волновался бы за Лейлу так сильно, пока был в отъезде. Теперь понятно, почему она так хотела вернуться домой в Скавангу. За большими окнами падал снег, а вдалеке виднелось озеро, горы и деревья под тяжелыми белыми шапками. Внутри и снаружи был рай, и этот рай покидать ему не хотелось.
– Осторожнее! Эта комната маловата для тебя! – воскликнула Лейла, когда Раффа пригнул голову, чтобы не удариться о балку.
– Эта комната идеальная для меня, Лейла, – ответил он, осторожно опустив ее на кровать, а потом снял ботинки и лег рядом.
– Я никогда не была сильна в чтении мыслей, но с другими навыками у меня попроще, – сказала она, поигрывая с пуговицами на его рубашке.
– Я все хорошо помню, – сказал он, раздевая ее.
– Почему ты улыбаешься, когда целуешь меня, Раффа?
– Ты вкусная.
– Тебе нравится вкус волнения и беременности?
– Почему ты волнуешься, Лейла?
– Волнуюсь за то, смогу ли делать это… Ну, с моим огромным животом.
– Мы что-нибудь придумаем, – ответил Раффа, осыпая поцелуями ее шею и грудь. – Я оказался прав, тут ты не волнуешься, – сказал он, обводя языком ее соски, а затем нежно покусывая их.
– Они стали больше.
– Они пухлые и прекрасные. Каждая часть твоего тела…
– Беременна, – сказала Лейла.
– Думаешь, я не заметил? – пробормотал он, целуя ее живот.
