Виктория уставилась на него, очарованная его прекрасными голубыми глазами, и машинально ответила:
– Пожалуй, вы пару раз высказывали свое одобрение, милорд.
Граф снова рассмеялся, и она поняла, как чопорно прозвучали ее слова.
В комнате вновь воцарилась тишина. Виктория испугалась, что граф услышит стук ее сердца, и хотела прижать руку к груди, но обнаружила решительную невозможность пошевелиться…
Арнпрайор медленно наклонился, приблизившись к ее лицу и глядя на ее губы. Он собирался поцеловать мисс Найт, и она не могла ему помешать.
Вернее, могла. Но не хотела.
– Мне кажется, настала пора продемонстрировать вам, как велико мое одобрение, – тихо сказал он.
Чувствуя на своих щеках его теплое дыхание, она закрыла глаза и замерла в трепетном ожидании.
Граф привлек ее к себе и принялся целовать – неторопливо, со знанием дела. Сначала нежно, затем страстно и все более требовательно…
Виктория поняла, что должна остановить его, пока они оба не перешли черту, за которой уже не смогут остановиться.
Собрав остатки воли, она отпрянула и уперлась руками ему в грудь.
– В чем дело?
– Вы не можете испытывать желания целовать меня, – заявила она нетвердым голосом, хотя и пыталась говорить решительно.
Арнпрайор дразняще ухмыльнулся.
– Уверяю вас, мисс Найт, я определенно желаю целовать вас.
Он снова наклонился к ней, но Виктория прижала пальцы к его губам.
– Пожалуйста, остановитесь.
Разочарованно вздохнув, он отдалился.
– Быть может, вы изволите просветить меня относительно причин, по которым вы просите меня прекратить процесс, который совершенно очевидно доставляет нам обоим чрезвычайное удовольствие.
Впечатляющая речь – особенно для человека, выпившего столько виски.
Виктория посмотрела ему в глаза. Страсть обернулась раздражением. Граф напоминал медведя, пробудившегося от длительной спячки. Она читала, что эти звери в такой период очень опасны, поскольку испытывают злость и голод.
Арнпрайор уж точно изголодался.
Сдув выбившуюся прядь волос с лица, она попыталась принять самый строгий вид, на какой была способна. К сожалению, на графа это не произвело никакого впечатления. Он медленно улыбнулся и обнял ее за талию.
– Хорошо, мадам гувернантка, убедите меня, будто я не желаю вас целовать.
– Вы просто пытаетесь отвлечься, сэр. Вы слегка пьяны.
– Вот, значит, как?
– Люди часто занимаются тем, что доставляет им удовольствие, когда находятся…
– В подпитии? – закончил он за нее.
Доводы Виктории звучали явно неубедительно, но ничего лучше ей в голову не приходило.
– Да, именно.
– Мисс Найт, позвольте мне вас заверить: я испытываю крайне сильное желание…
Он взял гувернантку за подбородок и провел большим пальцем по ее губам.
Этот мужчина представлял страшную угрозу. Прекрасный, соблазнительный чародей.
– Скажите же, что не так, дорогая, – пробормотал он.
Мысли в ее голове мелькали с чудовищной быстротой.
– Мы уже выяснили: вы целуете меня только для того, чтобы отвлечься.
Он нахмурился.
– Не соглашусь. Я нахожусь в здравом уме и вполне понимаю, чего хочу.
– Милорд…
Он снова прильнул к ее губам, и Виктория, позабыв о благих намерениях, сдалась и ответила на его поцелуй.
Однако, когда граф осторожно приподнял ее юбки, она вздрогнула от ужаса, вспомнив, как Томас Флетчер пытался сорвать с нее платье.
– Нет! – вскрикнула Виктория, судорожно отталкивая Арнпрайора.
– Хорошо, хорошо, дорогая, – сказал он. – Только перестаньте так отчаянно сопротивляться, иначе упадете и ударитесь.
Мисс Найт не знала, что с ней происходит. Разумом она понимала, что находится с графом в безопасности, но тело ее не слушалось.
– Я… я не могу… – запинаясь, произнесла она.
– Дышите глубже, Виктория, – промолвил граф, нежно гладя ее по волосам. – Со мной вам ничто не угрожает. Я не причиню вам вреда.
Она кивнула. Арнпрайор продолжал гладить ее по волосам, говоря успокаивающие слова низким, мягким тоном.
Вскоре мисс Найт пришла в себя, но легче не стало. Виктория сгорала от стыда. Она ведь знала, Арнпрайор ей не навредит! И хотела поцелуя не меньше, чем он, но все равно не смогла совладать со страхом, нахлынувшим на нее, словно шторм с залива.
– Хотите поговорить о случившемся? – спросил граф.
Она покачала головой. Ей не нравилось обсуждать происшествие с Флетчером. Кроме того, Доминик ясно дал понять: никто, даже Арнпрайор, не должен знать о подробностях гибели ее обидчика.
Если она расскажет графу, он почувствует к ней презрение или отвращение. Он может даже уволить ее… Эта мысль терзала Викторию и не давала покоя.
– Пожалуй, не стоит, – прошептала она.
Арнпрайор выглядел озадаченным.
– Боже, ну и дурак же я! Забыл, через что вы прошли. Я прошу простить меня за столь безобразное поведение, мисс Найт. Боюсь представить, какого вы теперь мнения обо мне.
Арнпрайор закрыл глаза и опустил голову. Он определенно не желал ей вреда. Виктория не могла вынести его печали и положила руку ему на колено. Граф тотчас открыл глаза.
– Мое мнение таково: вы – самый благородный джентльмен, какого я когда-либо встречала, – нежно произнесла она.
– Да, мое поведение этой ночью ясно указывает на верность данного заключения, – сказал он и покачал головой. – Вам следует идти, дорогая. Со мной все будет в порядке.
Но Виктория точно знала: с ним отнюдь не все будет в порядке. К тому же она совершенно не желала его покидать.
Виктория встала перед графом на колени.
– Я не оставлю вас, сэр. – И положила ладонь ему на грудь, туда, где находилось сердце. Как же часто оно сейчас билось…
– Что вы делаете? – хрипло спросил он.
Она пожала плечами.
– Понятия не имею.
Граф рассмеялся.
– Пожалуй, для меня это тоже тайна. Но одно я знаю точно.
– Что именно?
– Я хочу обнять вас, – сказал он, нежно касаясь ее щеки. – Просто обнять, и ничего больше. Вы согласны?
– Думаю, мне понравится.
– Вы уверены?
Виктория несколько нервно улыбнулась и кивнула.
Граф опустился на колени возле нее, а затем лег на пол, увлекая гувернантку за собой. Она подчинилась, что, наверное, было чистым безумием.
