– Да, Сойер, моя работа. Но это не значит, что мне все равно.
– Я знаю. Прости. Сегодняшний день – сущий кошмар.
– Надеюсь, все наладится. Я начну готовиться к интервью.
Сойер кивнул с озабоченным выражением лица. – Да, а мне нужно сделать несколько звонков и посмотреть, что из разрушенного нужно заменить. Он вышел из комнаты, оставив ее одну в просторном изысканном зале.
Она приготовила столик для интервью, убедилась в наличии там воды и травяного чая, который предпочитает Маргарет. Желудок заурчал. Кендалл вытащила из сумочки протеиновый батончик и погрузилась в работу, договариваясь о предстоящих интервью и отвечая на почту.
Двумя часами позже на ее телефон пришло сообщение о прибытии журналистов. Кендалл поспешила в главное фойе, где ждали Маргарет и фотограф. Маргарет была платиновой блондинкой с гладким каре до подбородка, одетая полностью в черное. Кендалл встречалась с ней лишь однажды, ее словно окружала королевская аура. Маргарет писала только для самых крупных изданий и была известна умением выкапывать самое личное. Интересно, что она сможет выжать из Сойера.
– Мисс Шарп. – Кендалл протянула руку для рукопожатия.
– Мисс Росс. Я надеюсь, нам уже не придется ничего откладывать?
– Разумеется. Мы начнем прямо сейчас.
Кендалл устроила их в бальном зале после того, как Сойер провел быструю экскурсию. Маргарет достала толстый блокнот, ручку и диктофон. Фотограф устанавливал свет в другой стороне зала. Когда началось интервью, Кендалл держалась в стороне, чтобы не мешать.
Звездный час Сойера настал.
Прошло около получаса, все шло отлично. Маргарет начала с вопросов об истории отеля, и что он значит для Сойера. Кендалл против воли улыбнулась, слушая его рассказы. Особенно о детстве.
– Мы с братом и сестрой всегда любили отель. Когда были маленькие, катались на лифтах, играли в прятки в коридорах. Вечно пытались поймать отельную кошку.
– Ах да, мистера Уиггинса. Пушистый персидский кот, верно? – Маргарет была известна скрупулезным сбором сведений.
Сойер улыбнулся.
– Совершенно точно. Конечно, мистера Уиггинса давно нет с нами, но нам с братом нравится видеть, как отель возрождается к жизни. Для нас это и печально, и особенно. Шарлотта уехала за границу на последних этапах проекта, но, я надеюсь, она вернется к открытию.
– Самое большое значение отель имеет для вас. Именно вы стоите за штурвалом.
Сойер откинулся в кресле.
– Да, определенно.
– Скажите, почему ваш прадедушка завещал отель именно вам, а не вашему отцу?
– Честно говоря, не знаю, когда он принял это решение, но думаю, на него повлияла одна из наших встреч. Он был очень слаб и однажды в субботу захотел позавтракать со мной в ресторане отеля. Мне было шестнадцать лет. Мы прекрасно ладили. Он знал, как сильно я люблю отель. К тому моменту тот уже находился в упадке, что расстраивало прадедушку. Он отлично знал, что отец хочет стереть отель с лица земли или, по крайней мере, разорить. Я обмолвился о том, что мы сможем возродить отель.
– Что случилось потом?
Сойер пожал плечами:
– Мы обсуждали семью Мэт до конца завтрака. Он умер чуть меньше чем через год, и лишь тогда я обнаружил, что отель завещан мне.
Маргарет перевернула страницу блокнота, делая записи.
– У меня складывается впечатление, что ваши непростые отношения с отцом начались, когда «Гранд-Легаси» стал вашим. Ваша мать умерла, когда вы были ребенком.
Кендалл затаила дыхание, видя, как Маргарет подкралась к самому личному.
– Да, мне было одиннадцать.
– Должно быть, вам пришлось нелегко, особенно когда отец быстро женился второй раз, не так ли?
Сойер старался казаться спокойным, но Кендалл уже изучила его язык тела. Он потер шею, что не предвещало ничего хорошего. Он напряжен.
– Да, это произошло быстро.
Маргарет пролистнула записи.
– Спустя всего лишь пять месяцев после смерти вашей матери.
– Думаю, что-то вроде этого. Плюс-минус.
– И ваша мачеха переехала в особняк Локков со своими четырьмя детьми. Должно быть, непросто было ужиться. Ее старший сын Тодд на год старше вас, верно? Таким образом, вы перестали быть старшим.
– Да, непросто, не могу отрицать.
Ответы Сойера становились все короче и короче, а тон резче. Кендалл почувствовала необходимость вмешаться, защитить его и спасти интервью.
– Маргарет, вы не против сделать пятиминутный перерыв? Я бы хотела переговорить с мистером Локком, если можно.
Маргарет резко обернулась:
– Пять минут, мисс Росс. Я только подошла к самому интересному.
– Пять минут, не больше.
Она поспешила к Сойеру, пока Маргарет вставала с кресла.
– Все в порядке? Выглядишь напряженным.
– Она затрагивает неприятные темы. Мне не нравится, когда копаются в моем прошлом.
– Разумеется, она затрагивает прошлое, поскольку хочет обнаружить что-нибудь интересное, докопаться до истины.
– Как я уже сказал, мне это не нравится.
Она положила руку ему на бедро и посмотрела на него.
– Хорошо, поняла. Я не могу заставить тебя говорить о том, о чем ты не хочешь, однако позволь сказать тебе одну вещь. Показывать слабину – нормально. Делиться болезненными воспоминаниями – тоже. Я обещаю, если люди узнают о тебе больше, это только на пользу отелю. Если они узнают больше о настоящем тебе.
Он выдохнул, не сводя с нее взгляд.
– Хорошо.
– Ты мне доверяешь?
– Доверяю.
Она похлопала его по бедру.
– Тогда говори с ней. Отвечай на вопросы.
Маргарет снова уселась в кресло.
– Давайте немного перемотаем вперед. Вы поступили на флот после колледжа, были ранены и ушли в отставку.
Сойер рассказал то же, что рассказывал Кендалл ночью в своей квартире. Кендалл не могла выбросить из головы шрам на его плече. В этом было что-то прекрасное, крохотное напоминание о том, насколько он на самом деле человечный.
– Что случилось, когда вы вернулись домой? Было ли сложно освоиться?
– Вернуться к гражданской жизни неплохо, но в основном потому, что у меня в голове засела мысль о том, что я должен был служить еще какое-то время. Все быстро изменилось. Стало другим, когда я вернулся.
– Можете рассказать подробнее?
Сойер перевел взгляд на Кендалл. Даже издалека она могла видеть, как ему больно. Она хотела прижаться к нему и сказать, что все будет хорошо. В Сойере много подводных камней и, казалось, сейчас что-то должно проясниться. Она затаила дыхание, слушая его.
