– Я здесь, чтобы заключить мир насчет «Гранд-Легаси». Вандализм был лишним.
– Я читал об этом в газетах, ужасное событие.
– Не волнуйся, мы все равно откроемся, только не в то время, в которое планировали. – Сойер всеми силами старался говорить ровно и не выдать план Кендалл.
– О, должно быть, все не так плохо.
– То есть ты собираешься делать вид, будто ничего не знаешь.
– Я не единственный, кто хочет оставить отель в прошлом. Твой маркетинговый ход только все ухудшил. Отель с самой дурной славой в городе! Ты будто хочешь втоптать семью в грязь.
– Ты слишком заботишься о приличиях. История отеля захватывает людей, никто не подумает плохо о семье из-за того, что теперь законно.
– Поверь мне, в отеле происходило множество вещей, которые по-прежнему незаконны. Вначале у твоего дедушки были очень подозрительные партнеры из тех людей, которые не рассчитывают на справедливую долю.
Сойер насторожился. Отец всегда говорил загадками о прошлом отеля.
– Почему ты раньше молчал? Нет никаких документальных свидетельств о партнерах.
– Такие люди не заключают договоры. Честное слово, чем меньше ты знаешь, тем лучше. Не понимаю, почему ты не можешь поверить мне на слово.
– Отец, на кону миллионы долларов. Я не ребенок и не могу принимать деловые решения, основываясь на словах. Так что, если располагаешь фактами, изложи.
– Я уже сказал, чем меньше ты знаешь, тем лучше.
– Нам нужно поговорить о мисс Росс. Держись от нее подальше, никакого общения, включая цветы. – Голос Сойера дрогнул. Мысль о Кендалл расстраивала его больше, чем он хотел показать.
– Думаю, я получил ответ, раз уж ты в курсе, ведь это она рассказала тебе. Должно быть, ты сделал что-то выдающееся, завоевав ее верность.
– Кендалл – разумная женщина и делает свою работу.
В комнате воцарилась тишина. Сойер поерзал на стуле, тот скрипнул.
– Ты, похоже, очень переживаешь за нее. Между вами что-то есть?
Видимо, Сойер не так хорошо скрывает чувства, как хотелось бы.
– Я не собираюсь обсуждать Кендалл.
– Значит, все-таки есть. Что ж, это твой шанс.
– Не говори так со мной, пожалуйста, я не нуждаюсь ни в твоей помощи, ни в благословении. Просто оставь Кендалл в покое, она не имеет отношения к твоей одержимости отелем.
– Это не одержимость. Я пытаюсь сохранить мир в семье. Репутация Локков превыше всего, деньги и бизнес ничего не значат без нее. Когда-нибудь у тебя появятся дети, и ты поймешь, о чем я говорю. Если ты и твой брат не будете осторожны, ваши дети унаследуют запятнанное имя.
Сойер почувствовал, как поднимается ярость, достигая горла. Отец виноват в этом куда больше, как, впрочем, и в разрушении самой семьи. Он для себя уже решил, что дети и передача имени по наследству – не его забота. Слишком много яда скопилось в их семейном древе.
– На случай, если ты не заметил, я не собираюсь идти твоим путем.
– Передача нашего имени следующим поколениям имеет первостепенную важность, Сойер.
– Всякий раз, когда речь заходит о «Гранд-Легаси», ты говоришь про семейное имя. Я открываю отель, воплощаю в жизнь мечту прадедушки и, собственно, именно так увековечу имя Локков. Вот увидишь, твоя паранойя была напрасной.
– Если бы твоя мать была жива, она бы согласилась со мной.
Сойер сощурился:
– При чем здесь мама?
– Ты знаешь далеко не все о ней и ее семье. Твоя мать была не такой идеальной, какой ты представляешь.
Ну все. С него достаточно. Сойер встал и направился к двери.
– Я не намерен это выслушивать. Ты даже не любил ее.
– Мы были молоды и думали, что любим друг друга, но это не так.
– До свидания, отец.
Он уже открыл дверь, когда услышал голос отца: – Если хочешь знать, кто разгромил «Гранд-Легаси», тебе стоит поискать за пределами этого кабинета.
Сойер закрыл глаза. Очередная манипуляция.
– Все указывает на тебя, но отличная попытка.
* * *
Кендалл окончательно расклеилась и записалась к врачу. Конечно, работы много, но усталость выходила за рамки нормы. Теперь, когда Сойер согласился на новое расписание, ей необходимо постоянно находиться в строю. Болезнь разрушит все их планы.
Дел в офисе выше крыши, поэтому Кендалл, экономя время, не стала обедать, чтобы сходить к врачу и выяснить, раз и навсегда, не подхватила ли она грипп.
– Мисс Росс, – вызвала медсестра.
Кендалл отложила журнал, который листала, и последовала за женщиной. Та померила ей давление, записала вес и проводила в смотровой кабинет.
– Врач скоро подойдет.
Кендалл устроилась на кушетке. В комнате стояла приятная тишина. Никакие начальницы не кричали за стенкой. Никаких пожарных сирен за окном, как около ее дома. Если бы еще можно было выключить эти ужасные флуоресцентные лампы, улечься и немного вздремнуть.
В дверь постучали. Доктор Адамс. Они пожали руки.
– Здравствуй, Кендалл. – Врач села на крутящийся табурет, достала пару красных резиновых перчаток, надела их и откинула назад седые волосы. – Чем я могу тебе помочь?
– Я нехорошо себя чувствую. Желудок бунтует, и я до смешного быстро устаю. Постоянно хочу спать.
Доктор Адамс подъехала на стуле ближе к кушетке.
– Головные боли?
– Немного, но не так, как когда у меня был синусит.
– Температура, боли в теле?
– Ничего.
– Хорошо, давай посмотрим.
Она потянулась к ушным раковинам Кендалл и через пару секунд убрала инструмент.
– Есть вероятность, что ты беременна?
– Я думала, вы проверяете мои уши.
Доктор Адамс засмеялась:
– Верно, но многие симптомы указывают на беременность. Никакой температуры. Усталость и переутомление.
– Я не беременна. – Разумеется, нет. Совершенно точно нет. – Я пью противозачаточные.
Доктор Адамс кивнула и встала.
– Давай все-таки быстро сделаем тест, чтобы исключить эту вероятность. Позволь прощупать гланды. Прости за холодные руки. – И она положила руки Кендалл на шею.
– Тест на беременность действительно необходим? Не представляю, как я могла забеременеть.
Ее мозги судорожно переваривали информацию. Последняя менструация была необычно скудной, но она не придала этому значения, а просто вздохнула с облегчением. Могла ли она забеременеть? Нет. Ни в коем случае.
– Это несложно. Одно быстрое посещение туалета. Доктор Адамс что-то записала, Кендалл не обратила на это внимания. Дело в том, что, если она действительно беременна, что совершенно абсурдно, отцом может быть только один человек. За весь прошлый год у нее был только один мужчина. Сойер.
