– Эй, Ной.
Брат появился в дверях, натягивая пальто:
– Я ухожу. Ни минуты больше не выдержу здесь.
– У тебя есть планы на ужин? Я умираю с голоду.
– Серьезно? Выглядишь так, будто уже умер. Кожа отвратительная, костюм висит мешком.
– Тем более отвези меня на ужин.
– Хорошо.
Братья вышли на улицу.
Сойер любил осень – морозный воздух и футбольный сезон, что может быть лучше. Мысли вернулись в тот день, который они с Кендалл находились у него, и он наблюдал, как она спит. Несмотря на то что все уже тогда усложнилось, было легче, чем теперь. Все это было до ребенка. До того, как обнажилась уродливая часть его прошлого.
– Ты в порядке?
– Да, просто голоден. И очень занят.
Они пришли в старый ирландский паб. Подошла официантка.
– Что будем сегодня пить?
Самое время утопить печаль в пиве.
– Пинту «Гиннесса».
– Мне – то же самое. – Ной пару секунд поизучал меню. – Ну, выкладывай, почему ты так несчастен последнее время, или мне вытаскивать это из тебя клещами?
– Мы оба сейчас в тяжелом положении. Выполнение плана Кендалл занимает много сил. – Он замолк.
– Зверски много сил, но мне нравится. Как только отель откроется, мы сможем просто плыть по течению и получать доход.
– Верно. – Сойер не видел ничего после открытия, жизнь будто сузилась до темной точки пятого декабря. И Кендалл заявила, что, пока он полностью не примет ребенка, между ними ничего не будет. Она не приемлет полумер, ей нужно все.
– Не хочешь рассказать, что происходит? Ведь не стресс довел тебя до такого состояния. Я тоже в стрессе, но не выгляжу пещерным человеком.
Сойер сделал большой глоток пива, но это не помогло утолить боль.
– Думаю, дело в Кендалл.
– Да, плохо дело. Вот что бывает, когда связываешься с Локком.
– Наверное. – Зачем он подписался на эту затею? – Ненавижу думать об этом.
– Такова жизнь.
– Нет, я больше не живу этим. Но в нас половина нашей матери. Мама не хотела бы для нас такого.
– Тебе легко говорить. Я не помню ее так, как ты. Это правда. Сойер провел с матерью больше времени. Его воспоминания живые, настоящие. Ной и Шарлотта помнили все не так ярко. Ничего бы этого не произошло, будь она жива. Мать держала бы отца под контролем, не давая ему терять связь с реальностью. Что бы она сказала, узнав про отель, а что бы сказала о нем и Кендалл? О ребенке?
На глаза навернулись слезы. Мама обожала бы Кендалл и очень обрадовалась, узнав, что станет бабушкой. Сойер не мог пойти к отцу и сказать: «Ты станешь дедушкой».
Это настоящая трагедия Локков.
– Кендалл беременна. Ребенок мой. – Он не мог больше держать это в себе, ему нужно было поделиться с близким человеком.
– Ты уверен?
– Уверен. Что за вопрос? – Теперь Сойер полностью осознал, почему разозлил Кендалл. А сколько ужасных вещей наговорил ей? Видимо, слишком много.
– Просто уточняю. Люди иногда врут о таких вещах. Особенно если у человека огромное наследство.
– Да, я уверен, я доверяю Кендалл.
– И что ты собираешься делать?
– Понятия не имею. Я не слишком хорошо воспринял новость, когда она мне сообщила. – Сойер с трудом заставил себя повторить все, что он ей наговорил. – Ничуть собой не горжусь.
– Я тоже тобой не горжусь, хотя мы оба знаем, что с женщинами я еще менее обходителен.
– И что мне делать? Я не уверен, что готов стать отцом, это отпугивает Кендалл. Я сказал, что могу попытаться, но ей недостаточно.
– Возможно, и так. Не знаю, с чего ты взял, что не сможешь. Ты практически заменил мне отца, будучи всего лишь на три года старше. Кем бы я вырос в этом доме, если бы не имел возможности поговорить с тобой.
Сойер не верил своим ушам. Он никогда не видел себя в этом качестве. Если на то пошло, всегда беспокоился насчет того, что слишком давит на Ноя и Шарлотту.
– Правда?
– Правда, подумай об этом. Кто научил меня кататься на велосипеде? Ты.
– Только потому, что дворецкий, который научил меня, стал слишком стар для таких вещей.
– А кто рассказывал мне про девочек? Купил первую упаковку презервативов? Обсуждал со мной колледж и планы на будущее, советовал выйти из тени нашей фамилии?
– Наверное, я.
– Никаких «наверное». Все это сделал ты, и я благодарен тебе. Благодарен, что ты мой партнер. Ты классный, Сойер. Если кому-то и стоит быть отцом, так это тебе.
Слова эхом отозвались в голове.
– Как мне исправить все, доказать, что готов? Не уверен, что она мне поверит.
– Я видел, как ты на нее смотришь. Ты ее любишь.
Любовь? Серьезно?
– С чего ты взял?
– Если бы не любил, не ходил бы такой несчастный. Никакой высшей математики. Я знаю, ты не хочешь это слышать, но тебе нужно купить обручальное кольцо. Ты сделаешь ей предложение.
Обручальное кольцо Слишком эмоционально. Неприятно думать даже о том, чтобы зайти в ювелирный магазин. К тому же он был убежден: Кендалл этого недостаточно.
– Я пойду. Слишком много выпил.
– Два пива – и все? Я думал, мы задержимся дольше.
– Вот что получается, когда ты перестаешь питаться. Алкоголь ударяет сразу в голову. К тому же мне надо поспать, чтобы продержаться завтрашний день. У меня встреча с Уэсом.
«Господи, дай мне сил!»
Они забрались в машину. Водитель подбросил Ноя домой.
– Майк, подбросишь меня до дома Кендалл?
– Разумеется, сэр.
Сойер понимал, что это неправильно, но, возможно, пришло время прислушаться к инстинктам. Хотя бы один раз в жизни принять эмоциональное решение.
Он набрал номер Кендалл. Она не ответила. Голос на автоответчике заставил желать ее сильнее.
– Привет, Кендалл. Приятно слышать твой голос. Просто подумал о тебе. Хотел узнать, как ты поживаешь. Как себя чувствуешь. Так странно не знать, что с тобой происходит.
Из-за пива он чувствовал себя как в тумане, но, сказав последнюю фразу, словно вынырнул на поверхность и вдохнул глоток воздуха, а его втолкнули обратно. Он любит Кендалл.
Машина притормозила перед ее домом. Свет в окнах не горел. Возможно, она спит мирным сном.
– Жаль, что ты не разговариваешь со мной, не берешь трубку. Мне просто нужно знать, что ты в порядке. – И бросил водителю: – Возвращаемся.
Если он намерен ее вернуть, нужно приступать к работе, приниматься за новый проект. На этот раз у себя дома.
