– Прошу меня извинить, – сказал Марко своим собеседникам и встал из-за стола. – У меня дела личного характера.
Не прерывая зрительного контакта с Софи, он медленно направился к ней через танцпол. Ему было незачем торопиться. Она никуда не денется.
Когда он подошел к ней и подал ей руку, мужчина и женщина, сидящие за ее столиком, замолчали и стали с любопытством наблюдать за ними.
– Синьорина? – обратился он к Софи.
– Сэр?
– Окажите мне любезность, – улыбнулся ей Марко.
– Какая неожиданность. – Ее голубые глаза смеялись. – Даже не знаю, что ответить.
– Думаю, вы хотели сказать: «Конечно, с удовольствием».
– Правда? В таком случае, конечно, с удовольствием.
Вложив свою ладонь в его, Софи поднялась и позволила ему отвести ее на танцпол.
– Ты хорошо проводишь время? – спросила она.
Это был странный вопрос, учитывая то, что они покачивались под музыку, прижавшись друг к другу.
– Уже да, – серьезно ответил Марко и с удовольствием отметил, что ее щеки порозовели. – Ты бывала раньше на этом балу?
– Я была здесь в прошлом году.
– Не может быть. Я тоже здесь был. Как я мог тебя не заметить? Это невозможно.
Софи улыбнулась, и на ее щеке появилась ямочка, которая очаровала его, когда он увидел ее впервые.
– Наверное, ты просто плохо смотрел. Значит, ты регулярно посещаешь это мероприятие?
– Один из моих клиентов входит в число его устроителей, и он всегда присылает мне приглашение, а его принимаю.
– Как здорово. Но неужели ты никогда не хотел… – Неожиданно она осеклась и покачала головой: – Не важно.
– Не хотел чего? – настаивал он.
– Я просто хотела спросить из любопытства: неужели ты никогда не хотел отпраздновать Новый год с друзьями и семьей?
У него засосало под ложечкой. Уже завтра он вернется домой и посвятит две недели своей семье.
– Я дружу со своими клиентами. С большинством британцев, с которыми я поддерживаю дружеские отношения, я познакомился благодаря работе. Кто те люди, с которыми ты сюда пришла?
На ее щеке снова появилась ямочка.
– Мои подруги и их спутники. С Эшли, Грейс и Эммой я тоже познакомилась на работе, – призналась она. – Когда я перебралась в Лондон, мне поначалу было одиноко.
– Значит, ты не из Лондона.
– Я из Манчестера. И я тоже не праздную Новый год вместе со своей семьей. Я ездила домой на Рождество, и мне этого хватило. – В ее глазах быстро промелькнула тень, и он подумал, что ему, возможно, это показалось. – Из какого итальянского города ты родом?
– Из Венеции.
Ее глаза загорелись.
– Это очень красивый город. Как же, наверное, здорово там жить!
– Ты там бывала?
– Нет, но я много читала о Венеции, видела ее на фотографиях и в фильмах. Она находится в начале списка мест, где мне хочется побывать. Я представляю себе, как плыву в гондоле и любуюсь мостами и палаццо. – Она рассмеялась: – Я, наверное, говорю как туристка.
– Венеция красивый город. Тебе следует там побывать.
– Однажды я непременно там побываю. – Ее лицо приняло задумчивое выражение. – Как ты можешь жить здесь, когда у тебя есть возможность жить там? Там за каждым углом тебя ждет захватывающий вид…
– А также родственник, друг семьи или знакомый. – Увидев в ее глазах понимание, он продолжил: – Венеция действительно уникальный город, и я по ней скучаю, но все же это остров. Очень маленький остров.
– Ты испытываешь там клаустрофобию?
– Да, что-то в этом роде. Лондон – другое дело. Здесь человек может быть тем, кем хочет, общаться с тем, с кем хочет, и заниматься тем, чем хочет. Одним словом, здесь он может быть самим собой.
– Лондон не такой уж большой, – заметила Софи. – Я столкнулась здесь с тобой дважды.
– Должно быть, это судьба, – наклонившись, прошептал он ей на ухо.
Они были так близко друг к другу, что он почувствовал, как стучит ее сердце, прежде чем она слегка отстранилась.
– В любом случае жить в Венеции, наверное, здорово. Твои родители живут там?
– Моя мать, – ответил он. – Мой отец умер десять месяцев назад.
Марко сделал над собой усилие, чтобы подавить очередной приступ вины, сожаления и гнева. Он сожалел о том, что так и не смог наладить отношения со своим отцом, отчасти винил себя в его инфаркте и в то же время злился на судьбу за то, что его отец никогда уже не сможет признать, что Марко имеет право жить своей жизнью.
– Десять месяцев назад? Это же совсем недавно. Прими мои соболезнования.
Марко кивнул.
– Твоя мать, должно быть, очень по тебе скучает.
Он изобразил на лице улыбку:
– Скучает по мне? Я не уверен. Она каждый день скучает по тому, что не может говорить мне, как я должен жить.
– И чего же такого ужасного хочет от тебя твоя мать?
Марко пожал плечами:
– Того же, чего хочет каждая итальянская матрона для своих детей, особенно для своего единственного сына. Она хочет, чтобы он жил у нее под боком, возглавил семейный бизнес, женился и обзавелся детьми.
– А ты не хочешь, чтобы за тобой по пятам бегала толпа детишек? – В ее тоне не было ни разочарования, ни осуждения, что было для него приятным новшеством. Большинство женщин воспринимали его нежелание обзаводиться семьей как личное оскорбление или, что еще хуже, вызов. – Тебе не нужны школьные соревнования в воскресенье утром и влажные салфетки в каждом кармане? У меня два брата, и у обоих есть дети, так что я представляю себе, что такое быть родителем.
– Мне нравится моя нынешняя жизнь. Зачем ее усложнять?
– Я так понимаю, жена тебе тоже не нужна? – Она улыбнулась, и на ее щеке снова появилась ямочка. – Бедная твоя мать.
– Она сама во всем виновата, – произнес он беспечным тоном. – Она одержима желанием меня женить. Я помню, как однажды она пошла к своей подруге и взяла меня с собой. Пока они разговаривали, я играл с дочерью ее подруги. Это была шустрая озорная девочка, и мы с ней подружились. Когда мы с матерью вернулись домой, она спросила меня, понравилась ли мне девочка. Я ответил «да», и тогда мать сказала мне, что, когда мы вырастем, эта девочка станет мне хорошей женой. Мне тогда было всего пять лет!
– Все матери похожи друг на друга, – заметила Софи. – Моя была убеждена в том, что я выйду замуж за соседского мальчика. Его звали Том. Он играл на скрипке, пел в церковном хоре, всегда здоровался, помогал убирать снег и сгребать листья. Одним словом, по мнению моей матери, из него должен был получиться идеальный муж.
