И в тот момент, когда он уже был почти на пике, дверь внезапно распахнулась, являя ему ошеломленную госпожу. Ее по-детски распахнутые глаза, изумленно приоткрытый рот… Он не мог остановиться, только не сейчас, но его возбужденное воображение тут же нарисовало эти мягкие влажные губы крепко обхватывающими его ствол…
Зарычав, Эйхард впился глазами в лицо Лирин, и все его тело сотряслось в мучительном оргазме.
Он упал на колени, задыхаясь и медленно приходя в себя. И это было лучшее, что случилось с ним с момента пленения.
Глава 12
Лирин выскочила из комнаты Эйхарда с такой скоростью, словно за ней гнались все демоны ада. С треском захлопнула дверь и замерла посреди коридора, гневно сжимая кулаки. Внутри поднималась волна негодования и возбуждения, которое она старалась игнорировать.
Как он посмел? Как! Он! Посмел! Делать свое грязное дело и при этом смотреть на нее так нагло, в упор, точно насмехаясь над ее растерянностью.
Наказать! Немедля!
Глаза Лирин метали молнии, лицо покраснело от ярости и злости не только на невольника, но и на саму себя. Собственная реакция испугала, чужое тело предало ее. Она резко развернулась к ансару, взметнув полы своего одеяния, и почти прошипела:
– Выпороть! Немедля!
Мужчина подал знак, и аскары молча шагнули в комнату за спиной Лирин.
Девушка тяжело дышала, пытаясь успокоить сердцебиение, но странная, несвойственная ей злость не отступала. Стиснув зубы, она молча смотрела, как непокорного раба выволакивают из комнаты.
На нем вновь были цепи. Причем сковали его так, что он практически не мог пошевелиться. Ансар толкнул его в спину, и Эйхард упал: сначала на колени, а потом лицом в низ. Раздался звук удара о мраморный пол. Управитель схватил пленника за волосы и силой заставил поднять голову.
Глаза мужчины встретились с напряженным взглядом женщины, и та, стиснув зубы, отвернулась.
Лирин была уже не рада, что вспылила, но понимала, что не может забрать свои слова на глазах у всего гарема. Это было непринято. Если госпожа отдала приказ, он должен быть исполнен. Если она колеблется или не уверена в правильности своих действий, то как она сможет управлять таким количеством людей? В этом мире нет места сомнениям.
Оставался только один выход. Создать видимость наказания. Но для этого нужно было остаться вдвоем с непокорным невольником.
– Ясновельможная госпожа, – склонился ансар, – желаете выпороть этого никчемного раба у позорного столба или приковать его в пыточной?
Лирин передернула плечами. На улице слишком много свидетелей, а в пыточной – палач. Да она и не уверена, что хочет спускаться в подземелья, где бывшая хозяйка оборудовала целый этаж для развлечений подобного рода.
Девушка искоса глянула на Лирта, замершего у стены в своей обычной коленопреклоненной позе.
Тот шепнул одними губами:
– Покои.
Лирин поняла. Покои! Ну конечно! Она может приказать затащить этого нахала в свои личные покои. Там тоже есть и столб, и перекладины, и куча других приспособлений, о назначении которых она пока даже не догадывалась. Зато, там не будет лишних глаз и ушей. Даже Лирта.
Девушка кивнула сама себе и бросила на Эйхарда полный неприязни взгляд.
– Тащите его в мои покои, – сухо сказала она ансару, – и проследите, чтобы мне никто не мешал.
***
Эйхард задыхался. Ворвавшиеся в комнату аскары уложили его на пол с первой попытки. Они действовали быстро и слаженно, как единый механизм. Один ударил рукояткой ятагана в солнечное сплетение, второй – под колени тупой стороной клинка. Ноги левантийца подломились, и тяжелое тело со стуком свалилось на пол.
Оседлав раба, аскары защелкнули кандалы на его запястьях и лодыжках, натянули цепи так, что бедняга был практически обездвижен, и вздернули на ноги. Передвигаться он мог лишь маленькими шажками.
Его толкнули через порог. Не удержавшись, Эйхард упал. Отбитые о мраморный пол колени отозвались дикой болью. Второй тычок в спину заставил его кулем повалиться на холодный камень. В последний миг он успел повернуть лицо и упасть щекой. В голове взорвалась маленькая молния.
Эйхард давно привык терпеть боль. Терпеть молча. Этому его научили в военном корпусе левантийского войска. Сколько раз Ульнара пыталась выдавить из него хоть стон, но даже под самыми изощренными пытками бывший центурион стойко молчал.
Казалось бы, чего проще: закричи, покажи свою слабость, признай ее своей госпожой – и, возможно, все закончится. Но врожденное упрямство и ненависть к амарркам заставляли его молчать. Стискивать челюсти так, что крошились зубы, и молчать.
Это всегда выводило Ульнару из себя. Легита приходила в бешенство от того, что не могла сломать собственного раба. Она получила его тело, но ей нужен был его дух. Дух свободного мужчины, не подвластного никаким "привязкам"
Он внезапно вспомнил последнюю ночь со своей так называемой женой. Ту самую, когда ее терпение лопнуло.
Как обычно, за ним явились два дюжих аскара и ансар, не выпускавший из рук плеть-семихвостку. Эта плеть не раз охаживала Эйхарда по спине и плечам, когда непокорный раб пытался показать свой норов. Аскары привычно скрутили бывшего центуриона, проверили крепления кандалов и вытащили его из комнаты, в которой его держали на цепи, точно собаку.
Другие наложники спокойно передвигались в пределах гарема, но Эйхарду не повезло. Ульнара приковала его в отдельном помещении, не желая, чтобы его непокорный язык разлагал атмосферу среди преданных рабов. Тяжелая цепь одним концом крепилась к широкому железному ошейнику, натиравшему кожу до крови. Другим – к толстому бронзовому кольцу, вбитому в каменную стену. Впервые одевая на левантийца ошейник, Ульнара насмешливо бросила:
– Будешь стараться, пожалую золотой!
И вот теперь его в очередной раз втолкнули в ее покои и распяли на перекладине между двух столбов, приковав руки и ноги так, чтобы тело оказалось полностью доступным для всего, что только может прийти в голову ясновельможной госпоже. Старшая Мать Дома Зинтар желают развлекаться. Разве есть такая сила, которая сможет ей помешать?
В комнате находились еще два раба из гарема. Юные, смазливые – все, как она любила. Оба стояли на коленях, уткнувшись лицом в пол, совершенно обнаженные и неподвижные, будто статуи.
Его передернуло от омерзения и ненависти, когда пальцы амаррки ласкающим жестом скользнули по его щеке. Она жестко сжала его подбородок, не давая отвернуться, и усмехнулась. В холодных зеленых глазах вспыхнул азарт.
Ульнаре давно приелись покорные гаремные мальчики. Одно время она получала удовольствие, играя с ними. Так приятно чувствовать свою безразмерную власть, упиваться собственным величием, ощущать на себе восторженные, обожающие взгляды.
