Над головой, подтверждая его слова, огромными крыльями белели надутые паруса. Фрегат, уверенно набирая скорость, направлялся прямо в открытое море. Со всех сторон раздавались счастливые крики.
– Через месяц уже будем дома, – северянин довольно ухмыльнулся. – Этот ветер принесет нам удачу!
Из-за ближайшей канатной бухты выглянул Лирт:
– Давайте к нам, тут безопаснее.
– Эйхард? – Лирин бросилась к нему. – Где Эйхард? Ты сказал, что он жив!
Она уже схватила мальчишку за грудки и собиралась хорошенько встряхнуть, когда услышала тихое:
– Жив я… жив…
Скосив глаза, Лирт смотрел куда-то за спину. Девушка проследила за его взглядом и охнула. Там, между бочек с пресной водой, поверх которых была натянута плотная парусина, на толстой циновке лежал Эйхард. Его лицо было бледным, как полотно. Под глазами залегли глубокие тени, нос заострился, а губы превратились в две сухие полоски. Кто-то освободил его от доспехов и вытащил болт, и теперь поперек обнаженной груди левантийца красовалась повязка.
Словно во сне, Лирин разжала руки, и Лирт, сопя и чертыхаясь, отполз в сторону. Девушка сделала шаг вперед, сокращая расстояние между ней и мужчиной. И еще один шаг на дрожащих ногах, готовых вот-вот подломиться.
– Жив… – прошептала, не веря своим глазам. – Ты живой…
Лицо девушки на мгновение сморщилось, превращаясь в лицо ребенка, и слезы, еще не успев обсохнуть, покатились по щекам с новой силой.
– Ну, чего теперь плачешь? – губы левантийца дрогнули в слабой улыбке. – Все хорошо, глупышка.
Протянув дрожащую руку, Лирин коснулась дорогого лица. Эйхард тут же накрыл ее пальцы своей ладонью и нежно пожал, прижимая к своей щеке.
– Я думала, что потеряла тебя…
Всхлипнув, она уткнулась носом в его щеку, и он осторожно обнял ее, не думая об обжигающей боли в спине, о стрелах, летящих сверху, о людях, которые были рядом. О том, что пришлось пережить и чем пожертвовать. И о том, что будет завтра.
Когда он увидел ее, растерянно замершую посреди бойни, под градом из стрел, в нем что-то переломилось. И все перестало иметь значение. Прошлое, будущее, даже собственная жизнь. Весь мир сузился до одного человека, одной маленькой женщины, которая отныне стала для него центром вселенной. И сила, неимоверная сила, вдруг проснувшаяся внутри, толкнула его вперед. Он закрыл ее своим телом, не думая, не рассуждая, не надеясь, что останется жив. Все, о чем он думал в тот момент – это чтобы она осталась жива.
– Ты никогда меня не потеряешь, – тихо произнес он, гладя ее по голове и чувствуя, как она покрывает его шею лихорадочными поцелуями. – Теперь я всегда буду рядом. Защищать и оберегать. Только позволь мне любить тебя.
Нежно сжав ее лицо в ладонях, он заставил девушку поднять голову. Их взгляды встретились, и в глубине ее глаз Эйхард увидел то, ради чего сегодня был готов умереть.
– Ты мне веришь? – он настойчиво заглянул ей в глаза.
– Верю, – она улыбнулась сквозь слезы.
– Моя госпожа…
Притянув девушку ближе, он накрыл ее губы своими, ощущая соленый вкус женских слез.
Эпилог
(Двадцать девять дней спустя)
В полумраке маленькой душной каюты в безумной страсти соединялись тела. Он и Она, Мужчина и Женщина, в извечном танце, древнем, как сама жизнь.
Волны били о борт корабля, тихо поскрипывали шпангоуты. В маленькое окошко стыдливо заглядывала луна. Руки, сплетаясь, скользили по влажной коже, обвивали, гладили и ласкали. Смешанное дыхание и тихие стоны наполняли каюту. И губы, распухшие от поцелуев, шептали только: люблю… люблю…
Арнеш Пресветлая с легкой улыбкой махнула рукой, и трехмерное изображение, парившее над игральной доской, пошло рябью, а потом растворилось, превратившись в обрывки тумана.
– Вот и все, – произнесла она, поднимая взгляд на сестру. – Они живы, вместе и счастливы. И скоро достигнут берега, где их ждет долгая и счастливая жизнь. Сама судьба их связала, а против судьбы даже боги бессильны. Так что… – она усмехнулась, – ты проиграла.
Бенгет застыла в кресле каменным изваянием. Гордая, неприступная. С лицом, искаженным слепой ненавистью. Сквозь плотно сомкнутые губы раздалось шипение:
– Ты не посмееш-ш-шь… – и тонкая рука с ярко-алыми, словно вымазанными в крови, ногтями, будто невзначай легла на змею, обвивавшую шею богини живым ожерельем. Аспид, приподняв узкую треугольную голову, зашипел, тараща слепые глаза. – Не сможеш-ш-шь…
– Ты так уверена в этом? – Арнеш внимательно на нее посмотрела. – И кто же остановит меня?
С утробным рычанием, полным холодной ярости, которое рвалось сквозь прорезавшиеся клыки, Бенгет поднялась. Вокруг нее ореолом зла заклубился багровый дым, и воздух затрещал, запестрел красными искрами, наполнился запахом крови – густым и удушливым.
– Мелкая дрянь! – прорвалось сквозь рычание. – Ты обхитрила меня! Ты им помогла!
– Сама виновата. Надо было честно играть…
Арнеш не успела договорить. Одним молниеносным движением Бенгет сорвала с шеи змею и швырнула в лицо сестре. Аспид извернулся в воздухе черной лентой, разевая ядовитую пасть. Он упал на грудь светлой богини, и та захрипела, падая на колени. Схватилась руками за скользкое тело, пытаясь освободиться, но змей – само воплощение тьмы – медленно пополз вверх, стремясь к тонкой шее.
Еще секунда – и он смертельной удавкой стиснет горло Пресветлой…
Время остановилось. Замерло, прекратив отсчитывать пульс Вселенной. Воздух сгустился и потемнел, словно вот-вот должна была разразиться гроза. И в тишине, давившей на плечи гранитной тяжестью, прозвучал раскат грома.
– Эрг! – взвизгнула Бенгет, закрываясь.
Арнеш закрыла глаза. Рука – крепкая, жилистая, мужская рука, рука воина и охотника, привыкшая сжимать оружие и горло врага – сорвала змею и сжала, капля за каплей выжимая из нее жизнь.
Черный аспид безжизненной тряпкой упал на хрустальный пол и растекся грязноватой лужицей. Над ним, расставив могучие плечи, стоял бог войны. Его брови сурово сдвинулись, в глазах застыл гнев.
– Женщины! Делите тут меня? – прорычал он, отшвыривая носком сапога мертвое пресмыкающееся. – Как добычу? Кому крылышко, кому ножка?
Обе богини съежились под его взглядом.
– И кому что досталось? – он нагнулся, заглядывая в лицо Арнеш, потом схватил Бенгет за волосы и швырнул рядом с сестрой на колени. – Ладно, теперь моя очередь. Я делить вас не буду.
Они не успели даже моргнуть, как раздался легкий щелчок. Воздух завибрировал, накаляясь, вспыхнула молния – и тьма в одно мгновение испарилась, превращаясь в легкий туман.
Эрг чертыхнулся. Потом глянул на женщину у своих ног. Ее медно-рыжие волосы живым огнем струились по узким плечам, тонкое платье подчеркивало изгибы фигуры и пышную грудь, а в глазах, по-кошачьи вытянутых к вискам, застыл удивленный вопрос.
