Я не слишком набожна, но к какому ещё обратиться за такой весточкой, как не к небесному почтальону?
Это случилось тогда, когда я уже перестала ждать. Перестала на что-либо надеяться. Дорисовав эскиз к завтрашнему занятию и облачившись в любимую пижаму, я с чувством исполненного долга нырнула под одеяло.
Был конец сентября. За окном без передышки, монотонный и ленивый, лил дождик. В комнате было не то что холодно, но как-то неуютно.
Клетчатые пледы словно нарочно созданы для подобных вечеров. И чашка горячего чая с мёдом, я уверена, была придумана осенью.
День накануне выдался тяжелый. Поэтому, не успев положить голову на подушку, я вырубилась.
Проснулась от холода.
Понимаю, в спальне и до этого не было душно, но не до такой же степени?
Спросонья, протирая глаза, я пыталась понять, что случилось.
Увидев, что окно распахнуто настежь, поспешила к нему, чтобы закрыть. Но, не дойдя до него, замерла.
В комнате кто-то был. Он стоял за моей спиной. И ещё не успев увидеть его, повернуться, я уже знала кто это!
Сердце колотилось, как рвущаяся на свободу, бьющаяся о стенки клетки, птица.
– Блэйд?
Призрачно белеющая кисть, выступающая их тёмного рукава, поднялась вверх и над ней повис светящийся шар. Его бледные блики заиграли на наших напряжённых лицах.
Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядами.
Он похудел до такой степени, что щеки запали. Под глазами глубже пролегли тени. А ещё обрезал волосы. Новая прическа делала Блэйда больше похожим на самого себя – более диким и жёстким.
Наверное, сказать, что Блэйд выглядел хорошо было бы большим преувеличением. Он выглядел, как человек, преодолевший большие трудности и множество невзгод. А ещё этот Блэйд явно старше того, с кем я рассталась.
Но какое всё это имело значение?! Он был здесь! Он был рядом!
Он пришёл за мной и, ошалев от счастья, я бросилась ему на шею.
Меня заключили в объятия с той осторожностью, с какой прикасаются к чему-то очень хрупкому и ценному, боясь разбить и потерять.
– Алина?
– Ты пришёл! Ты пришёл! – шептала я, жмурясь от счастья. – Я знала, что так и будет! Я… я ни на минуту не переставала ждать тебя!
Слегка отстранив, Блэйд изучающе глянул на меня. Я сжалась под его взглядом как птичка перед ястребом.
– Как видишь, я – не Эмма. Она…
– Для меня твой внешний вид не новость. Я тебя уже видел.
– Когда? – вздохнула я с облегчением.
– Душа, покинувшая тело при материализации принимает истинный облик.
– Правда?
– Правда, – кивнул Блэйд, нежно коснувшись пальцами моей щеки.
– Мне жаль, что я не могу соперничать с Эммой по красоте. Но зато… зато я человек хороший, – попыталась шутить я.
– Ты красивая. Она – просто яркая, как бабочка-махаон. А ты похожа на нарцисс в хрустальной вазе.
– Правда? – жмурясь от удовольствия, повторила я.
Блэйд снова кивнул:
– Правда.
Я уже и забыла, каким конкретным и немногословным он бывает. Забыла, но сейчас вспоминала с наслаждением.
– Помнишь, что за послание ты оставила мне перед уходом?
– Конечно, помню.
– Сможешь повторить ещё раз?
– Хоть сотню тысяч раз! Я люблю тебя, Блэйд. Люблю!
Сначала переплелись наши пальцы, потом губы соприкоснулись с губами. И я полетела, воспарив от счастья.
По комнате гулял холодный ночной ветер, путая волосы.
Прижавшись щекой к его груди, я прислушивалась к ровному, чуть убыстрённому ритму сердца.
– Ты сможешь прийти ещё? Или это слишком сложно? Я… я не могу пойти с тобой?
– Я тебя об этом и не прошу, – спокойно прозвучало в ответ.
– Не просишь? – огорчилась я.
– Я не намерен умыкать тебя в свою реальность. Я намерен остаться в твоей.
– Ты намерен… что, прости?
Блэйд пожал плечами и оглядевшись, осторожно присел на постель.
Я спала на диване, а в комнате типовой трёшки больше сесть было некуда.
– Я намерен остаться здесь. С тобой.
Так и просилось на язык окончание: «Или без тебя».
– Ты пришёл сюда не из-за меня, да?
Блэйд вздохнул, нетерпеливо хрустнув пальцами:
– Зачем всё усложнять, Алина? То, что нам обоим лучше остаться здесь не отменяет ни твоих чувств. Ни моих.
Я кивнула.
– Что случилось? После того, как мы расстались?
– Эмма объявила на меня настоящую охоту, обвинив в применении запрещённой магии. По сути, она имела на это полное право. Я действительно её применил.
– Значит, пленных брать она отказалась? Ну, фигурально выражаясь. Спешила казнить, а не миловать?
– После того, как Эмма вернулась всё у неё пошло из рук вон плохо. Винтер стал встречаться с Азой, а Хант – угадай, что сделал он?
– Даже и пытаться не буду. Но мне ужасно интересно, что же он такого сотворил?
– Бросил свой Клуб, завязал с опиумом и сделал предложение руки и сердца твоей дорогой рыжей Эвелин.
– А Эмма?
– Не без моей помощи вспылили её грязные интрижки и дела. А когда репутация нашей красавицы была порвана в клочья ей не оставалось ничего другого, как выйти замуж и уползти в свою нору. Там она вынашивала планы мести и настраивала против меня своего высокопоставленного, но не слишком умного мужа. Во всех своих несчастьях она упрямо винит кого-то другого – кого угодно, только не истинного виновника – себя.
Я с первых дней пытался найти способ отыскать вход в твой мир. Но, поскольку нужно было сделать это, так сказать, во плоти, а ошибка в прямом смысле слова смерти подобна, я не торопился. Несколько раз выстраивал и перепроверял формулу.
Дарки достали меня до печёнок! Чем я не пытался заниматься, они дышали мне в затылок и вставляли палки в колёса.
– И Винтер – тоже?
– Меньше, чем другие. Но не думаешь же ты, что одного приключения, пережитого вместе окажется достаточно, чтобы избавиться от неприязни, вынашиваемой годами? Это наивно, Алина.
Мне не по душе были слова, которые он говорил. Но сама возможность слышать голос Блэйда искупала всё.
– Вот тогда я и подумал, что чем тащить тебя обратно, и ещё не исключено, что силой, разумнее будет остаться здесь.
– Я рада, – сжала я его ладонь, наслаждаясь простой возможностью того, что это возможно. – Ты даже не представляешь, насколько я рада… но ты уверен, что сможешь выжить здесь? В нашем мире нет магии.
