– Он видел, как она выходила из дома со своими тремя детьми, Кайл.
Кайл не ответил и сказал себе, что Лондон – это хороший вариант. Даже великолепный. Он будет далеко от Сан-Франциско и от соблазна, от одиноких дней… От дней, когда ветер шумит в ветвях… Потому что кровавый кошмар, приснившийся в Осаке, так и не стерся из его памяти. Время от времени темно-красное, почти черное возвращалось к нему. Навязчивое. Тревожащее. Холодное. Кайлу не удавалось переложить этот сон на музыку, чтобы избавиться от него. Как не удавалось и поговорить с Пэтси. Ему не хватало храбрости. У него болел желудок, Кайл потерял пару-тройку килограммов. Ему так хотелось быть хорошим человеком. Не принуждая себя. Быть хорошим от природы. Вот только в последнее время у него появилось неприятное ощущение, что он всего лишь… тип, который выжидает, потому что ему недостает смелости откровенно поговорить с Пэтси. Или с Корин.
Но стоило ли расставаться с Пэтси именно в этот момент? Ответ состоял из трех букв. Н-Е-Т. И звонить Корин тоже не стоило. Интуиция Кайла сразу предложила ему целый набор причин. В этом наборе фигурировали подробные счета за телефонные переговоры, рабочий график Джека, вопросы, которые он мог задать своей жене по поводу того или иного номера, последствия этих вопросов… Кайлу больше всего на свете хотелось ее защитить. Обнять ее. Позвонить ей – значит подвергнуть опасности.
Да, если Лондон был шансом, оставалась одна вещь, которую Кайл Мак-Логан не мог поставить под сомнение. Это то, что он почувствовал относительно Брэннигана.
Что бы ему ни говорила Корин в парке.
28
В тот день, когда Джек вернулся домой среди бела дня, Корин вздрогнула, услышав, как его машина остановилась на подъездной дорожке. Она поспешила к Кристе и разбудила девочку, чтобы покормить ее грудью. Ребенок был ее защитой. Малышка удивилась, но капризничать не стала. Она посмотрела на мать и улыбнулась. «Господи, как же я тебя люблю», – подумала Корин.
Муж с видом победителя открыл дверь в спальню. В вытянутой руке он держал документы и потрясал ими. Но Корин в первую очередь увидела его улыбку.
– Угадай, что это!
– Я отсюда не вижу.
– Эти пять листков бумаги – билеты на самолет.
– О! – ошеломленно отреагировала она.
– Ты не спрашиваешь меня, куда мы летим?
– Конечно, спрашиваю.
Джек погрузил взгляд в глаза жены.
– Тогда скажи это.
Корин вздохнула. На этот раз Джеку захотелось поиграть. Если бы кто-то спросил ее, когда началась эта странная игра, Корин не смогла бы сказать, придумал ли муж такое развлечение с самого начала или она только сейчас осознала это. Но в любом случае у нее не было другого выхода, кроме как участвовать в этой игре. Поэтому Корин спросила:
– Куда мы летим?
– В Лондон и в Брайтон.
– Правда? В Лондон…
Корин услышала, как Джек объявил, что стал «лучшим продавцом года» мировой торговой сети «Ягуар». Его официально наградят в Брайтоне на ежегодном съезде.
– Я выиграл и везу вас с собой.
– Всех нас? – спросила она с интонацией, о которой сразу пожалела.
Джек подвинул к себе пуф, сел лицом к Корин, погладил ее щеку и затылок.
– Ты же не думаешь, что я оставлю тебя одну в этой стране дикарей? Вы полетите со мной, и мы воспользуемся поездкой, чтобы проверить дом моих родителей.
– Мы остановимся там?
– Корин! Ты же знаешь, что дом сдан.
Глаза Джека не говорили, что его жена дурочка, нет, они ждали, чтобы она спросила, где они остановятся.
– Где мы будем жить?
– В одном очень красивом отеле.
Корин не забыла произнести еще один вопрос на тысячу очков, который ее муж желал услышать.
– В каком?
Джек получил очки и улыбнулся.
– «Барли-хаус» в Лондоне, который ты находила таким красивым.
– О! «Барли-хаус»! – повторила она, внимательно глядя в глаза Джека, который ждал вопроса на десять тысяч очков.
Она ясно видела, как этот вопрос танцует в черноте его зрачков. Ей отчаянно захотелось не задавать его, а воскликнуть: «Замечательно! Я повидаю родителей и братьев!» Но такого рода восстание могло закончиться очень плохо. Поэтому, как и положено милой женушке, она спросила с очаровательной вопросительной интонацией, от которой у нее перехватило горло:
– Мы сможем навестить мою семью?
– Определенно, сможем.
Корин улыбнулась. Она выполнила все то, чего он от нее ждал. Муж поцеловал ее в губы.
– Твои родители еще не видели девочек. И Малколм так вырос. – И, не меняя тона, добавил: – Ты меня прощаешь?
Корин сказала «да», и эти две буквы стоили два миллиона очков. Она наклонила голову, чтобы поделиться хорошей новостью с Кристой. Джеку пришлось встать на колени, чтобы увидеть глаза своей «очаровательной женушки». Он был так же уверен в себе, как и в тот вечер, когда просил ее руки… Корин отогнала все мысли о неповиновении, потому что «у меня недостаточно храбрости, чтобы изменить свою жизнь». Она поблагодарила мужа.
– Когда мы вылетаем?
– Через две недели.
– Малколм пропустит школу.
– И что? Он уже умеет читать и писать.
– Ты сам сообщишь об этом его учительнице или это сделать мне?
Джек ответил, что доверяет это ей, и с улыбкой на губах отправился в свой офис. Корин неожиданно захотелось увидеть его лицо и то, что было у него в глазах, когда он оставался один. Потом она спохватилась и подумала о своих родителях. По телу пробежала дрожь. Разве не они выдали ее за Джека? Не они выбрали лучшего мужа, который оказался худшим? Но радость от новой встречи с Тимми перевесила все. Да, если для ее мужа Лондон был наградой, почему он не мог стать подарком для нее? «Встреча с Тимми станет моим подарком, мне о стольком нужно ему рассказать».
29
«Боинг» Брэнниганов коснулся английской земли, а самолет Кайла прилетел из Бангкока незадолго до этого. По какой-то неизвестной причине – и это раздосадовало девяносто семь процентов пассажиров рейса Корин – им пришлось ждать, пока их выпустят из лайнера. Некоторые, в том числе Джек, потребовали, чтобы им немедленно разрешили выйти.
Их вежливо выслушали, но пригласили к выходу только после того, как экипаж получил зеленый свет от аэропорта. Все поспешили в таможенную службу. Дети плакали. Старухи грозились подать жалобу, а бизнесмены поклялись, что аннулируют свой годовой абонемент. Но Малколм, Дейзи и Криста сохраняли спокойствие. Они унаследовали терпение матери и умели ждать. Вместе с потоком они молча проследовали до таможни, где пассажиры рейса Сан-Франциско – Лондон заметили за стеклами возбужденную толпу. Тут же заговорили о «звезде»…
