Кайл пересек аэропорт Данту в джипе, который в прошлой жизни был цвета хаки. Машина с грохотом затормозила возле крохотного самолета, и пилот пригласил Кайла подняться на борт. Он же сообщил, что гид немного задерживается. Кайл достал свой телефон и с удивлением констатировал, что доступ к сети куда лучше, чем в центре Лондона. Он набрал номер Джейн.
– Я прочла статью. Вернее, множество статей… Поздравь от меня Пэтси.
– Мне нечего добавить.
– Уверен? Ты, к примеру, мог бы мне позвонить…
– У тебя есть новости о Корин?
– Нет.
– А Дэн узнал что-нибудь?
– Пока нет! Реальная жизнь не имеет ничего общего с Голливудом! Все движется очень медленно, если движется вообще. И у Дэна среди коллег нет Брюса, Арнольда или Сильвестра.
Тон Джейн, нарочито легкий, не успокоил ее брата.
– Я только хотел бы знать, где она и все ли у нее в порядке.
– Она сильная, Кайл, куда сильнее, чем ты думаешь.
– Я никогда ее не найду, – прошептал он.
– Ты сам облегчил ее бегство.
– …
– Может, тебе стоит ее забыть, – сказала Джейн.
Если бы в двух метрах от него не сидел пилот, Кайл вышел бы из себя. Возможно, даже заорал бы, как на сцене. Но он сдержался.
– Я тебя не слышу.
– Кайл, послушай…
Он нажал на «отбой» и ответил себе:
– Этого я никогда не смогу.
– Вы что-то сказали, сэр? – спросил маленький черный человечек, лысый и усатый, поднимавшийся в самолет.
– Нет-нет.
– Но вам хотя бы сказали «добро пожаловать в Африку», мистер Мак-Логан?
Кайл кивнул, и маленький человечек сел рядом с ним.
– Я счастлив оказаться в Африке.
– Вы влюбитесь в то, что я собираюсь вам показать.
– Я вам доверяю, мистер…
– …Календиш. Для друзей просто Эме. У меня мать канадка, отсюда и «Эме»…
Он намеренно крепко пожал руку молодому человеку и заглянул ему в глаза. Кайл вздрогнул. Что, если его гид может читать чужие мысли?
– А я для друзей Кайл, – ответил он, думая, что гид попал в точку.
Пилот сообщил, что дано разрешение на взлет. Винт постепенно набрал скорость, как в фильме пятидесятых годов. Самолет кашлянул, вздрогнул, потом наконец поехал по неровной полосе, поднимая красную пыль. Кайл спросил себя, взлетят ли они когда-нибудь, но неожиданно они пролетели над верхушками деревьев. Эме вытянул руку налево. Кайл увидел первых жирафов. Юные бегали, взрослые обрывали листья.
– Деревья, листьями которых лакомятся матери, – это акации.
– А где самцы?
– Самец делает вид, что он на работе, но он, вероятнее всего, с одной из своих любовниц. Между прочим, это нежный и ласковый возлюбленный.
Кайл улыбнулся.
– Вон там! Смотрите!
Стадо антилоп выскочило, казалось, из одного куста. Их скачки были невероятными.
– Никогда бы не подумал, что эти животные окажутся так близко от аэропорта! – удивился Кайл.
– Иногда они забредают на взлетные полосы! Я говорю, что однажды одна из антилоп тайком сядет в самолет и попросит кока-колу «лайт»!
Кайл снова улыбнулся, но не мог оторвать глаз от пейзажа. Свет и краски были намного интенсивнее, чем в других местах. Контрасты сильнее. Спустя пять минут Эме показал пальцем вправо. Два льва спали, вытянувшись в тени, которую, казалось, нарисовали специально для них. Кайл направил на них фотоаппарат и сделал столько снимков, сколько смог. Он наклонился, чтобы полюбоваться деревьями.
– Это ведь баобабы, верно?
– Да. Очень старые баобабы, – ответил Эме, проверяя свой ремень безопасности. – Говорят, им больше двух тысяч лет. Некоторые спасли людей своими плодами, другие сберегли жизни тех, кто на них укрылся, а теперь какие-то из них переживут загрязнение окружающей среды.
– Я где-то читал, что баобабы могут восстанавливаться.
– Это верно. У этих деревьев тысяча достоинств. Но, если хотите знать мое мнение, их главное достоинство в том, что они просто величественные.
Пейзаж захватил Кайла. Подняться над землей именно в этот момент казалось особенно верным. Минуты шли, и наконец Эме внимательно посмотрел на Кайла.
– Вы очень молчаливы.
– Я покорён.
– Это хорошо. Большинство людей слишком многословны.
– Кто говорит больше всех?
– Итальянцы. На втором месте – африканцы, которые слишком хорошо знают свою страну. С развитием массового туризма у меня изменилась клиентура. Путешественников сменили начинающие путешественники, а им на смену пришли телезрители. Эти смотрят на Африку так, словно летят над страницами туристического каталога. И это в лучшем случае.
– Я надеюсь, что вы не отнесете меня к плохой категории.
Гид повернулся к Кайлу.
– Нет. Вы человек, который любит деревья. Я это заметил. У нас говорят так: «Человек, который любит деревья, – это человек».
12
Корин прошла по огромному залу в обратном направлении. У Малколма возникла настойчивая потребность, которая не могла ждать до отеля. Поэтому они вернулись, и Корин не отрывала взгляда от желтых табличек, указывающих путь к туалету. Одной рукой она везла коляску с Кристой, другой рукой вела Дейзи, тогда как ее сын, вцепившийся в прогулочную коляску, повторял, что не дотерпит. Они ускорили шаг, Корин распахнула нужную дверь и с радостью увидела, что очереди нет. Мальчик успел как раз вовремя. А его запыхавшаяся мать с рюкзаком на плечах снова подумала, что у нее слишком много багажа.
Этот самый багаж она закинула сама, без помощи шофера, в микроавтобус, который довез их до отеля. «Завтра, – сказала она себе, – придется проделать весь этот путь снова…» Но завтра будет другой день, а этим вечером важно было просто найти крышу над головой.
Еще одна волна усталости накрыла Корин в тот момент, когда она захлопнула за собой дверь крошечной комнаты. Как будто вся энергия покинула ее по щелчку пальцев. Корин опустилась на кровать. Малколм и Дейзи уселись на кровать напротив, пристально посмотрели на мать и сказали хором:
– Я есть хочу.
– Оставайтесь здесь. Я пойду посмотрю, что у них есть в холле. Никому не открывайте. Я вернусь через пять минут. Не больше.
Корин, держа Кристу на бедре, прошла по коридору с убогими бежевыми стенами до вестибюля, чей интерьер был таким же деморализующим, как и весь отель. Живым казался только огромный зеленый баобаб, нарисованный за стойкой портье. В автомате Корин купила сандвичи и чипсы и спросила у служащей, одетой в форму такого же бежевого цвета, как и стены, сможет ли она разбудить ее в шесть часов.
