– Это еще что за тип, мать твою?
Стефан остановился у нее за спиной и делал им знаки, чтобы не кричали.
– Послушайте, я хочу знать, что происходит в этой гостинице.
Он положил на кровать двести евро. Брюнетка с недоверием их взяла:
– Нам неприятности не нужны, нам…
– Я не сыщик. Мне просто надо понять.
– В общем, ты здесь ошиваешься и сам не знаешь зачем.
– Правильно излагаешь.
– Я же вижу.
Девушки переглянулись, потом рыжая отважилась заговорить:
– Гони еще сто евро.
– Я предпочел бы франки. Если бы вы сказали: «Гони сто франков», это бы меня не так разорило.
Рыжая положила купюру в карман и ответила:
– Здесь сексодром для людей с… со странными пристрастиями.
– Попытаюсь понять. В каком смысле?
– В смысле…
Она ткнула указательным пальцем в пол, и Стефан обомлел: на каждой ноге у нее было по шесть пальцев.
– Ну да, – улыбнулась рыжая. – Тем, кто сюда приходит, нравится трахать монстров. Обожженных, изувеченных, искалеченных. Тут, конечно, не найдешь женщин с тремя грудями, но что-то вроде того… Ты что-нибудь слышал про Freak show? «Шоу уродов»?
– Так, кое-что. У меня в подвале их целая коллекция.
– Ну так и здесь нечто подобное. Современное «Шоу уродов», разве что на добровольной основе, с теми, кто от этого кайфует. Те, кто ищет, кого трахнуть, находят тех, кто может себя предоставить во всех смыслах слова.
Стефан вспомнил обожженного мальчика из своего сна, однорукого Махину, портье с «винными пятнами», странные тени на парковке и призывное мигание фар.
– А как вы знакомитесь друг с другом?
Брюнетка, все это время державшаяся за спиной у рыжей, застегнула молнию сумки и потянула товарку за рукав:
– Кончай болтать. Валим отсюда. Даже ради бабок нечего все выкладывать, мать твою!
Стефан растерялся. Он не знал, что ответить, в какую сторону повести разговор.
– Слушайте, скажите хоть, как вас зовут, на всякий случай.
– На какой такой всякий?
– Я не могу вам сейчас объяснить.
– Да пошел ты… Педрила гребаный…
Она бросила ему под ноги ключи и от шестого, и от восемнадцатого, и разудалая парочка со смехом убежала.
Стефан вошел в комнату и опешил. Откуда это помещение было ему так знакомо?
Он вспомнил двенадцать пальцев на ногах девушки. Это врожденное уродство, оно ведь передается по наследству… И вдруг у него в мозгу молниеносно сложились связи. Музей Дюпюитрена, музей врожденных аномалий… Не посещение ли этого музея привело того Стефана – Стефана из сна – именно сюда, в отель «Три Парки»?
Он только что нащупал определенную логику своих кошмаров. Они явно были связаны между собой, и воображаемый Стефан вел какое-то расследование. Но какое?
Стефан внимательно оглядел помещение. Телевизор был на месте. Кровать та же самая, такая же скрипучая. Но что-то вызывало беспокойство, что-то «царапало». Он открыл записную книжку. Тогда он записал, что обои были зеленые в желтую полоску, а теперь они синие, как в номере восемнадцатом. Странно, между снами и реальностью возникло первое несовпадение. Может, он неправильно записал? Или такие несовпадения – явление нормальное? В конце концов, это же сны.
Всего лишь сны…
Стефан внимательно разглядел свое лицо в зеркале, что висело в ванной. Ничего. Ни царапинки. Тот, другой Стефан был весь в синяках, ссадинах и кровоподтеках. Может, он отбивался, украл пистолет у полицейского, а потом спрятался здесь, когда по радио объявили розыск?
Не выпуская из руки записную книжку, Стефан метался по комнате. А что, если он знал это помещение, а потом позабыл из-за того случая на железной дороге, в 1998-м? Тогда была короткая амнезия… Это могло бы объяснить и разницу в цвете обоев. А в снах все всплывало на бессознательном уровне.
Он перечитал запись телефонного разговора с Виктором. Виктор… Он не знал никакого Виктора.
Листочки выпали из записной книжки и упали на пол. Стефан поднял их и сунул в карман.
Спустившись к стойке портье, он спросил, чуть запыхавшись:
– Вам о чем-нибудь говорит имя Ноэль Сирьель?
Он имел в виду пометы на стене, которые видел во сне. «Ноэль Сирьель».
– Абсолютно ничего.
– А Мелинда? А Джон Лейн? Эктор Арье?
– Ты что, телефонную книгу мне, что ли, задумал прочитать?
– А Виктор?
– Нет!
– Мне нужен список жильцов шестого номера. Там совсем недавно должно было что-то произойти.
– Тебе надо с 1990 года по сей день?
– Да, да, было бы отлично!
Портье расхохотался:
– Ты что, издеваешься или как? Если ты думаешь, что мы всех учитываем, то забудь! Вот ты заселился в шестой. И мои сердечные подружки оттуда смылись, а перед тем рассказали, что ты им выдал кругленькую сумму. Слишком уж ты соришь деньгами для «чистого» парня. Что тебе здесь надо? Что ты вынюхиваешь?
– Эти две девушки… Дайте мне их имена и адреса.
– Шутить изволишь?
Стефан закрыл глаза. Рыжую он точно во сне не видел, а вот брюнетку – пожалуй… Пирсинг, тату… Изуродованная жертва с фотографий, связанная колючей проволокой. А если…
– Это очень важно! Мне нужен адрес брюнетки! Возможно, она погибнет!
– Отвяжись. А то позову Махину.
Стефан попятился, приподняв руки:
– O’кей… Но шестой номер я оплатил. Оставьте его за мной до завтрашнего утра.
– Так чего ты хочешь? Ты съезжаешь или остаешься?
– Я… сам не знаю. Возможно, и вернусь.
– Нет, ты точно чокнутый, парень. Тебе этого никогда не говорили?
Стефан выбежал из гостиницы. Перед ним кружил хоровод автомобилей, призывно мигая фарами… Деревья тянулись вверх, в бесконечность. Ничего! Ничего из всего этого не отпечаталось у него в мозгу. Что он тут делает? Может, он и вправду свихнулся?
Он вихрем вылетел на дорогу, подвергнув серьезному испытанию двигатель своего «форда». С этими снами и видениями пора кончать! Куда они его заведут? Разве что в тупик. Видения тащат его, как собачонку на поводке. Если так будет продолжаться, он разрушит и свою семью, и свою жизнь. Разрушит окончательно.
Он больше никогда не станет без причин бить по тормозам. С этим бредом покончено.
Вдруг он заметил грузовик с бревнами… и резко затормозил.
Покрышки оставили на асфальте длинные следы. На несколько секунд «форд» застыл на самой середине шоссе: столько времени потребовалось Стефану, чтобы прийти в себя от того, что он только что увидел.
