Он свернул с шоссе, въехал на парковку и, не вылезая из своего «пежо», принялся наблюдать невероятный балет автомобильной жести и света на красноватой земле. Автомобили встречались и разъезжались, общаясь друг с другом только на языке фар. Три сигнала подряд – и водители выходили из машин и вместе исчезали в гостинице.
В одну секунду прямо у него на глазах сформировалась пара. Мужчина выглядел вполне нормально, а женщина так сильно хромала, что при каждом шаге ее всю перекашивало.
Вик понял. Он попал в место свиданий. Люди приезжали на парковку, осматривались, демонстрировали свои физические изъяны, и в случае, если возникала взаимная симпатия…
А Маше, видимо, был владельцем заведения?
Вик чувствовал себя не в своей тарелке: шляется по таким подозрительным местам, да еще в такой час, пока Селина ждет его в их тесной кроличьей норе. Но больше всего ему было отвратительно сознавать, что кто-нибудь из посетителей может принять его за своего. А он ведь ничего общего не имеет с этим миром.
Очень быстро он понял несколько очевидных вещей. Аннабель Леруа, возможно, наведывалась сюда, чтобы познакомиться с другими поклонниками, среди которых, несомненно, был и Грегори Маше. Больной человек, способный отрубить себе палец и вызвать гангрену, чтобы удовлетворить свои фантазии. Или фантазии своей партнерши.
Вик поднял голову. Справа от него явно разгоралась ссора. Он наклонился к ветровому стеклу. Вдали какой-то тип, гора мускулов, схватил за шиворот другого типа и в ярости запихивал его в машину. Потом наклонился и поднял с земли нож.
Когда этот мастодонт повернулся к нему, сердце у Вика сжалось. Пустой рукав рубашки был заправлен в брюки, как обычно делают те, у кого ампутирована рука, чтобы скрыть увечье. Широкие плечи регбиста, татуировка на шее. Вне всякого сомнения, это был Маше.
Вик запаниковал. Что делать? Вызвать подкрепление? Отреагировать или позволить этим двоим выпустить друг другу кишки? Приехать позже? Нет. Человек поднял нож на другого человека.
И потом, он же все-таки полицейский.
Он помедлил, потом вышел из машины и быстрым шагом направился к Маше. А автомобиль другого типа тем временем уносился в облаке пыли.
– Эй, вы! – крикнул Вик, соблюдая, однако, дистанцию. – Мне показалось, у вас назревали проблемы?
Махина сложил нож и сунул его в карман:
– Не лезь не в свое дело, придурок.
Поскольку колосс угрожающе приближался, Вик неуклюже вытащил свой «зиг-зауэр»:
– Руки вверх!
– Ох! Ох! Да успокойся ты, хорошо?
– Руки вверх, я сказал!
Махина даже не пошевелился. Его квадратная физиономия начала багроветь от еле сдерживаемой злобы.
– Я не могу поднять руки, ты что, не заметил? Что ты собираешься сделать? Убить меня?
Позади них машины начали разъезжаться, фары гасли, головы одна за другой ныряли под приборные панели. Махина стиснул зубы:
– Что тебе надо, паскуда?
Палец у Вика дрожал на спусковом крючке. Что делать? А если этот шкаф на него набросится? Он что есть силы старался сохранить уверенный вид, хотя от страха внутренности у него завязались узлом.
– Я хочу осмотреть твою левую руку… Ты ее покажешь, и все будет в порядке.
Махина расхохотался:
– Ты что, шутишь или как?
Вик еще сильнее сжал в руке пистолет и молил Бога, чтобы невралгия его снова не подкосила. Только не сейчас.
– А по мне видно?
– Обычно мне не задают вопросов, махая перед носом пистолетом.
Махина стал медленно подходить. Вик попятился:
– Покажи руку, сукин сын!
На пороге показался портье с «винным пятном» на лице:
– Это еще что…
Вик и на него направил оружие и еще немного отступил назад. Лоб у него вспотел. Быстрым движением руки он приказал портье встать рядом с Махиной. Ситуация всерьез входила в штопор.
– Что за дела? – рявкнул портье.
Грегори Маше пожал мощными плечами:
– Понятия не имею. Он хочет осмотреть мою руку.
– Ну так и покажи ее, мать твою, этому уроду!
Махина повиновался. Медленным движением он закатал рукав на ампутированной руке.
Культя была абсолютно зажившей и гладкой, никаких свищей, никаких признаков повреждения кожи. Вик бессильно опустил оружие. Вот уж действительно глупая выходка! Как же он сможет дать отпор настоящим убийцам? В один миг все его навыки и все тренировки – предупредительный окрик, задержание, наручники – улетучились из памяти, уступив место страху и чистейшей импровизации.
– Ну, доволен? – раздраженно спросил портье. – Теперь ты прекратишь скандалить у меня на парковке? Всех клиентов распугал!
Все еще в состоянии шока Вик достал полицейское удостоверение и вошел вслед за обоими в вестибюль.
– Ага, теперь хоть удостоверение показал, – раздраженно буркнул Махина. – Ты так в себе не уверен, что больше похож на торчка, чем на полицейского в штатском. На что тебе сдалась моя культя?
Лейтенант полиции положил на стойку фотографию:
– Аннабель Леруа… Это имя вам о чем-нибудь говорит?
– Говорит, – ответил портье. – Она время от времени сюда заходила. Но это было уже давно.
– То есть?
– Точно не припомню. Два, может, три месяца назад. Верно, Махина?
– А с кем она приезжала?
– Исключительно с дамами.
– С ампутантками?
– Да. Я вижу, тебя это не особенно шокирует. Ты заметил, Махина? Его это не шокирует.
Сердце Вика забилось наконец в нормальном ритме.
– Откуда приезжают эти дамы? Из Парижа?
– Не знаю. Я из принципа не задаю вопросов. Именно поэтому они сюда и приезжают.
– Гостиница принадлежит вам?
– Мы с Махиной управляющие. И все документы у нас в порядке. Тебя это удивляет?
Вик кивнул на парковку:
– А как вас находят?
– В каком смысле?
– Здесь явно не конкурс красоты. Как клиенты узнают о заведении?
– Мы не даем рекламы, это невозможно. Информация передается из уст в уста, через Интернет. Ну и у нас есть репутация…
– Понял, репутация.
Вик повернулся к Грегори Маше:
– А гангрена у тебя была?
Тот стиснул кулак, настоящий молот, и рявкнул:
– Что за игру ты затеял?
Вик сглотнул слюну.
– Я разыскиваю человека с гангреной, полученной недавно. Он оставляет за собой трупный запах. Это тебе о чем-нибудь говорит?
