– Ну вы же знаете, каковы мужчины.
– Ищите засранца, который ее убил, а меня оставьте в покое. Я тут ни при чем.
– И это все, что вы почувствовали, узнав о ее смерти?
– Ну вот зачем вы так говорите?
– Не знаю. Обычно люди плачут, узнав о смерти того, кто им дорог.
– Слезы – для кого другого, но не для меня.
– Плачут все, даже самые стойкие, самые богатые, даже те, у кого и слез-то уже не осталось. Даже камень разревется, если умело его заставить, уж поверьте мне.
Жюльетта пожала жирными голыми плечами, сплошь покрытыми татуировкой. На сильно подведенные брови упали пряди волос.
– А я не из тех, кого можно разжалобить. Анна хотела меня приютить у себя. Она давала мне деньги. Мы трахались, и это было здорово.
Она встала, налила себе текилы и залпом выпила. На ней была какая-то ужасающая черная хламида и сапоги с молнией, на платформе.
Вик разглядел татуировку в виде кельтского креста с обвившейся вокруг змейкой, идущую от затылка вдоль по позвоночнику.
Сыщики обменялись вопросительными взглядами, а Жюльетта снова уселась в кресло.
Низко опустив голову, она замкнулась в молчании. Ван это молчание нарушил:
– Перед тем как познакомиться с вами, Аннабель видела ваши шедевры?
– Видимо, мои фильмы и привели ее к сближению со мной. Мы не на ступеньках Каннского фестиваля познакомились.
– Ее привлекал стиль soft в садомазо?
Она стиснула руки коленями:
– Нет.
– Почему же тогда она любовалась на ваши «подвиги»?
– Да так, по чистой случайности…
– Странная случайность, – заметил Ван.
– Со мной, например, бывает, что хочется посмотреть мультик. А с вами не бывает?
– Только манги. Про Альбатора, Гольдорака
[12]… Обожаю мультики про пиратов. Так, значит, ваши «внебрачные» отношения ее не смущали?
Жюльетта с недовольным видом уставилась в потолок. Вик не знал, как реагировать, а потому просто слушал.
– А она-то сама? – злобно бросила толстуха. – Спала с кучей мужиков, сосала все, что торчало, она-то чем лучше?
– Ну, с той только разницей, что предварительно не дробила им яйца острым каблуком.
– Грязный козел, – прошипела она.
Вику все больше и больше становилось не по себе. Эта женщина его завораживала, леденила. А Ван, пропустив мимо ушей ее выходку, очень профессионально продолжал:
– Когда вы видели Аннабель в последний раз?
Жюльетта слизнула с губ капли текилы.
– Позавчера вечером.
– Где?
– У нее.
– А вчера?
– Я всю ночь была занята. Мы снимаем фильм для интернет-сайта.
Ван спросил себя, какой смысл она вкладывает в слово «занята».
– Отлично. И где снимаете?
– В одной усадьбе, в Фонтенбло.
Она повернулась к Вику и прибавила:
– У меня есть фотки с той вечеринки, если тебе, конечно, интересно.
– Я не люблю фото, – резко ответил Вик, вертя на пальце обручальное кольцо.
– Назови нам точный адрес, и мне будет достаточно, – сказал Ван, укоризненно покосившись на коллегу.
Жюльетта угадала слабину Вика и окрысилась:
– Нельзя принимать людей в штыки, это нехорошо. Бери пример с китайца, он спокоен, что твой менгир. Вот только не пойму, трахался он уже или нет.
Она нацарапала на листке бумаги адрес и протянула Вику. Когда он брал листок, она чуть коснулась его пальцев своей перчаткой. Он отпрянул.
– Были у нее враги? – спросил Ван.
– Враги? А у кого их нет?
– Пожалуйста, отвечайте на вопрос.
Она, казалось, задумалась. Вик не смог удержаться и представил себе эту женщину «в деле». Вот она, стиснув зубы, затянутая в виниловый костюм, склоняется над типом в наручниках, которого ведет на поводке, как собаку.
– …Куча паскудных продюсеров, с которыми она раньше работала. Другие актрисы, что завидовали ее успеху. Потом еще все эти хреновы поклонники, кому удалось раздобыть ее адрес, и теперь они пишут ей и мастурбируют над письмами. Да еще богатые клиенты, которые не просекают, что путана – не супруга.
– Поэтому она так часто и переезжала?
– Думаю, да.
– Она получала серьезные угрозы?
– Она никогда мне не говорила.
– А о чем вы разговаривали?
– Мы вообще много не разговаривали.
Ван и Вик украдкой переглянулись.
– Были у вас общие друзья?
– Нет. Никто не был в курсе наших отношений, мы их скрывали. Мы жили в разных мирах.
– Речь идет о сексе. Тут круг поуже.
Она ухмыльнулась:
– Да ничего подобного, шире некуда. Секс затрагивает всех. И меня, и вас, и этого парнишку. Целой тетради не хватит, чтобы описать все извращения, которые кроются в каждом из нас. Стоит только копнуть…
Она повернулась к Вику:
– Самые скверные – не те, на кого ты думаешь. Открой глаза – и поймешь.
Вик нахмурил брови. О ком это она? О нем? О Ване? Об Аннабель Леруа? Она встала и налила себе еще стакан. Мо похлопал Вика по плечу, словно ободряя и призывая активнее включиться в игру.
Жюльетта сжала ладонь в кулак и заговорила, словно сама с собой:
– Черт возьми, Анна… Как же тебя угораздило?
Вик заметил, что вторая ладонь осталась раскрытой, напряженной и неподвижной. И он вдруг почувствовал, как живот обдало горячей волной.
А девушка повернулась к Вану:
– И что теперь с ней будут делать? Я имею в виду… с телом…
– Мы пытаемся понять, как именно ее убили.
– Короче, вы собираетесь разрезать ее на куски.
– Можно и так сказать.
Она залпом осушила стакан. По подбородку побежала прозрачная струйка.
– Это довольно-таки смешно.
– Не вижу ничего смешного.
– Да вы просто не просекаете.
Вик колебался, и верхняя губа у него дергалась от волнения. Наконец он решился:
– Я…
– Что – ты?
– Я понял…
