– Мы познакомились в тот самый вечер, когда была убита Кассандра Либерман, то есть в субботу, 5 мая, около 20:00, перед домом Эктора Арье. Ты помнишь?
– Помню.
– Учитывая, что сдвиг во времени у тебя равен шести дням и двадцати часам, то в данный момент в прошлом у нас суббота, 5 мая, около часу ночи. Надо постараться точно схватить тот момент, когда твой двойник в прошлом будет видеть сон. Ты помнишь, что делал в это время? В ночь с 4-го на 5-е мая?
Стефан обхватил голову руками:
– Не знаю, я ничего не знаю, у меня отшибло память. И так было с самого начала. Если бы я все вспомнил и если бы не сгорела моя записная книжка, все было бы гораздо проще.
– А ты сделай над собой усилие!
Стефан старался вспомнить последовательность событий. Ему потребовалось какое-то время, прежде чем он ответил:
– Я… я ездил в музей Дюпюитрена вместе с Сильвией сразу после полудня, потом… потом в «Три Парки». Думаю, это был вечер, потому что я видел сон уже в номере отеля. В шестом номере.
Вик кивнул:
– Точно, там мы и пересеклись, не видя друг друга. Ты уезжал с парковки, поругавшись с Грегори Маше, а я приехал, чтобы разыскать того типа, у которого, вероятно, гангрена. Дальше?
– Дальше я поехал к Джеки, моему другу-физику. Он мне рассказывал истории про каплю воды в Роне и про ленту Мёбиуса. Потом… потом я вернулся в «Три Парки», чтобы записать на стене послание к Стефану-из-будущего.
– Очень хорошо, значит ты уже знал, что видишь будущее, и в это поверил. Для нас с тобой это важно. А потом?
– Я велел сделать себе татуировку на бедре… Потом вернулся домой. Должно быть, часа в два ночи. Я уже плохо соображал. Мы поссорились с Сильвией, как у нас часто бывало. Она швырнула мне в лицо фотографию и уехала. И еще: она остригла волосы, как в одном из снов, и это меня доконало. Я очень много выпил тогда и потом ничего не помню. Должно быть, заснул.
Вик посмотрел на часы и что-то быстро подсчитал в уме:
– В два часа, говоришь? Это отлично. Значит, в прошлом ты заснул около четырех-пяти часов утра. Ты помнишь, что тебе снилось?
– Нет, к сожалению. Сон был какой-то тягучий и серый. Помню шум шагов, крики. Какую-то лестницу…
– Что еще? А еще что, мать твою!
– Нет, нет… ничего не приходит в голову. Я ведь высосал с полбутылки виски!
Вик шумно вздохнул:
– Ну, будем надеяться, что твой Стефан-из-прошлого столько не выпьет.
– Нет причин, чтобы что-то изменилось.
Вик выложил на стол тюбик с таблетками и рядом поставил пластиковый стаканчик и бутылку с водой:
– Гуронзан. Прими сразу две таблетки, это тебе поможет проснуться.
– Послушай, я совсем отупел, глаза жжет, я почти не спал все последние дни.
Вик налил в стаканчик воды, положил туда две таблетки и протянул Стефану:
– Пей.
Стефан, поморщившись, выпил. Лейтенант, похоже, остался доволен и подошел к большому белому листу, приклеенному к зеркалу:
– Итак… Прежде всего не надо разбрасываться и загружать тебя лишней информацией, иначе ты рискуешь потерять способность правильно расставлять приоритеты, что-нибудь начудишь и спровоцируешь беду. Надо постараться быть предельно ясным и собранным.
И Вик написал на листе:
Я Вик Маршаль, мы с тобой встретимся в субботу перед домом Эктора Арье. Сидя в машине, ты расскажешь мне о своих снах и скажешь, что я всегда знал о том, что Жоффруа прячет пипифакс в мой ящик, потому что там полно крошек от его сухариков. Что я начал пить весьма мерзкий коньяк. Что Селина беременна и что ребенок, может быть, будет страдать трисомией. А дальше ты мне скажешь вот что:
Прежде всего Селине не следует ходить на амниоцентез, потому что во время обследования ребенок погибнет.
Скотобойня мясокомбината в Сен-Дени. Убийца придет туда 5 мая в 22:00.
Это то, что касается меня. Теперь то, что касается тебя. Ни в коем случае не води Мелинду Граппе в карьер Хеннока. Это ее убьет. Самое простое – вообще позабыть об этой девочке.
Стефан потер щеку. Его обритая наголо голова поблескивала в неоновом свете.
– И мой Стефан-из-будущего, и все Стефаны-из-будущего уже пытались это сделать, и у них ничего не вышло.
– Нет! На этот раз должно сработать. Судьба контролирует тебя, все, что ты делаешь, что пишешь. Тебя, но не меня. Тут она и проколется.
Стефан секунду подумал.
– Мы с тобой встретимся перед домом Арье около 20:00, то есть в то самое время, когда Стефан-из-прошлого отправит тебе всю информацию. А если тебе не хватит времени добраться до скотобойни? Если ты мне не поверишь?
– У меня будет время, – ответил Вик. – И я тебе конечно же поверю, потому что ты расскажешь о том, что знаю только я.
– А почему бы тебе не записать мне еще раньше свой номер телефона? Чтобы Стефан-из-прошлого позвонил тебе сразу, как проснется? И мы бы выиграли время!
– Нет, не годится. Мой мобильник все время разряжается, и ты рискуешь до меня не дозвониться. И потом, как ты себе представляешь выложить все это по телефону?
Стефан перечел послание и покачал головой:
– С самой нашей встречи тогда, в моей машине, я пытаюсь ничего не выяснять, все держать в полном секрете и в одиночку распутывать все это скопище узлов.
Вик вскочил и схватил его за воротник:
– Нет! Ты мне все скажешь, слышишь? Ты должен сказать!
– Ты волен сейчас говорить все, что хочешь, но что я с этим буду делать?
Вик дернул себя за волосы:
– Получается какая-то совсем уж сумасшедшая история!
– Я когда-то побывал в шкуре Стефана-из-прошлого, и я сейчас снова испытываю то, что испытал он, столкнувшись с видениями. Страх, непонимание, ощущение, что сходишь с ума. Он ничего тебе не скажет в машине, даже тех чисто личных подробностей, которые ты записал. Потому что ты его подозреваешь и он чувствует, что попал в западню. Самым лучшим выходом было бы отправить на твой адрес анонимное письмо, это могло бы…
– У нас нет времени, и меня никогда нет дома! Надо поймать преступника на скотобойне, поймать любой ценой! Это должно сработать. С этой минуты постарайся расслабиться и приготовиться. Тебе надо собрать все свое внимание.
И он уселся, не двигаясь, приготовившись к долгому ожиданию.
Четыре часа спустя, уже около полуночи, Вик потряс головой, чтобы не заснуть. Стефана тоже клонило в сон, но он изо всех сил старался не закрывать глаз.
Еще чуть погодя они услышали, как на нижнем этаже кто-то резко начал передвигать стулья и зазвенело разбитое стекло. Потом раздались крики:
