– Около семи тебе уже необходимо быть в сквере и прохаживаться там с видом скучающего ловеласа. У тебя отлично получится. Ты – прирожденный волокита!
Он прикинул, успеет ли до семи вечера смотаться в Ласкино и вернуться в Москву? Должен успеть…
– Вчера я побывала у феи Тэфаны, в ее салоне. Она рассказала мне сказку о Донне Луне и Бабе Яге – костяной ноге.
«Бред! – чуть не вырвалось у Матвея. – Полнейшая бессмыслица…»
– Баба Яга – не такой простой персонаж, – продолжала Астра.
– Ну да… старуха живет в лесу дремучем под дубом могучим, в избушке на курьих ножках. Звери и птицы ей прислуживают. Особенно вороны, коты и змеи. По ночам Яга летает по своим колдовским делам в ступе, размахивая метлой. Питается маленькими детьми – на лопату сажает и в печь отправляет, а потом ест и причмокивает.
– Глубокие познания…
– Мама в детстве сказки читала, – усмехнулся он. – Сидит Яга на печи, на девятом кирпичи, нос в потолок врос! Избушку ее окружает забор из человеческих костей, на столбах – черепа, на двери вместо замка – челюсть с острыми зубами. Клац-клац… и эхо катится по всей темной чаще.
– Вот-вот… «кости человеческие» как раз и указывают на принадлежность Бабы Яги к миру мертвых. Понимаешь, почему ее избушка стоит к лесу передом? Потому что к белу свету – задом!
Матвей засмеялся:
– Здорово тебя Тэфана подковала!
– Она навела меня на мысль, что Баба Яга существует как бы в двух мирах. Через ее «избушку» совершается переход из мира мертвых в мир живых и обратно.
– Это ты к чему? – насторожился он.
– Комедия «Баба Яга – костяная нога» была поставлена при царском дворе в Преображенском три с лишним века назад. И главную роль в ней играла Донна Луна…
Астра рассказала страшную историю о смерти молодой царицы Агафьи, потом царя Федора и о загадочной португальской актерке, лица которой никто никогда не видел.
– Та намекаешь, что Софья состояла в заговоре с какой-то неизвестной женщиной – колдуньей, иноземкой?! – поразился Матвей. – Исключено…
– Донна Луна обладала силой гипнотического воздействия… Она нашла слабое место Софьи – жажду самодержавной власти – и подобрала к ней ключик, смутила ее душу. Посеяла в ее мыслях зло, имя которому – Стрелецкий бунт! А двух законных наследников, царевичей Ивана и Петра, она задумала в огне уничтожить.
– Как… в огне?
– Собрать их на представление в «Комедийную хоромину», что в Преображенском царь Алексей Михайлович построил, и затеять там пожар. То пламя якобы и послужило бы сигналом к перевороту. Донна Луна нашептала правительнице про гиперборейское
[18] зеркало. Дескать, она выйдет на сцену, вымолвит условную фразу, уронит ненароком свечу, а та не погаснет: наоборот, отразится огонь в гиперборейском зеркале, блеснет молнией, дохнет жаром, ослепит, одурманит. Займется со всех сторон «Хоромина» – никому не спастись, не уйти от того пламени. Гиперборейский огонь никого живым не выпустит!
В кухне, где они завтракали, стало вдруг сумрачно от набежавших на небо туч. Дождь яростно хлестал в окна, словно пытаясь достучаться до сидящих за столом людей.
Матвею казалось, он уже слышал и про Донну Луну, и про гиперборейский огонь, и про пожар… Где? От кого? Когда?
– Ты веришь Тэфане? – хрипло спросил он.
– Не знаю, как у нее с магией, но история – ее конек. Она преподавала этот предмет в школе много лет, пока не переквалифицировалась в пророчицу. И, без сомнений, преподавала отменно. Ты бы ее слышал!
– Зря она бросила школу…
Он говорил, лишь бы отвлечься от тягостного пугающего чувства узнавания того, чего он никоим образом знать не мог.
– Петр держал в Преображенском потешные войска… набирал мощь, окружил себя верными соратниками. Такими же молодыми, яростными и бесшабашными, как и сам. Донна Луна, в отличие от Софьи, понимала исходящую от юного наследника угрозу. И решила испепелить его гиперборейским огнем. Она велела правительнице не ездить более в Преображенское, а сама взялась за осуществление своего плана…
– Ей-то что за интерес? – спросил Матвей.
– Вот и я задаюсь этим вопросом. Значит, был интерес! Ведь она тоже рисковала погибнуть при пожаре. Хотя и подготовила себе заранее путь отхода. Закулисная дверка должна была быть открыта, а на заднем дворе театра уж наготове стояла бы карета с сытыми лошадьми, с надежным кучером, вся в пуховых подушках, в мехах, чтобы, упаси бог, не повредить гиперборейское зеркало… А не то беда будет! Зеркало грубого обращения не потерпит. Только не вышло у них ничего. Петра предупредили, и он посреди ночи ускакал верхом в Троице-Сергиеву лавру, под защиту крепких монастырских стен.
– Спектакль провалился?
– Комедию сыграть не успели. Донна Луна погибла накануне премьеры: ее карета опрокинулась, что-то внутри взорвалось, будто сухой порох. Якобы португальская актерка везла в сундучке колдовскую штуковину, которая при ударе воспламенилась. Карета сгорела дотла, кучер едва успел соскочить с облучка… Ринулся в лес, да так резво, аж пятки засверкали. Поднялся переполох, крики, шум, гам… про кучера в суматохе забыли. Удрал, прохвост! Зарево от того пожара видели в царском дворце слуги, послали гонца в Москву к Софье с известием: пропала, мол, Донна Луна, сгинула в огне, не спасли. Наперерез ее тройке выскочил, откуда ни возьмись, леший! Сотворил несчастье и был таков…
– Может, и не было никакого лешего, – пробормотал Матвей.
Астра восприняла его слова как должное. Не одна «заморская демоница» знала тайные магические приемы друидов. Шотландцы Брюсы тоже владели древними знаниями… На всякое коварство умели управу найти.
– А что Софья? Сильно убивалась? – спросил он.
– Царевна увидела в том дурное предзнаменование. Затворилась в светелке, давай гадать на заговоренной воде, как покойная иноземка учила. Налила в серебряный кубок ключевой водицы, зашептала заклинания на непонятном языке, наклонилась, поднесла свечу… и узрела собственную злую долю… Отшатнулась, застонала глухо, бросила на воду черный платок и заплакала горько, прощаясь с волей, с проклятым царским венцом…
Матвей зевал на школьных уроках истории, делал из тетрадных листков самолетики и запускал на парты девчонкам. На крыльях самолетиков он писал заветное слово – «любовь». Девчонки хихикали, оглядывались, искали глазами воздыхателя. А он делал невозмутимый вид. Притворялся, что внимательно слушает учителя… Но чем закончился Стрелецкий бунт, он помнил из фильмов, из прочитанных позднее книг. Зачинщики сложили головы на плахе, царевну Софью ее братец, будущий император Петр I, приказал заключить в Новодевичий монастырь. Печальный конец дворцового заговора…
