Она на цыпочках прокралась в прихожую и обшарила карманы мужниного пальто. «Опять новое купил! Уходил из дому в черном, а вернулся в темно-синем. Думал, я не замечу. Ха-ха! Как бы не так! И туфли другие… Мама дорогая! Совсем сбрендил мужик… Меняет наряды, словно красна девица!»
– Дурной признак… – нервно бормотала она. – Дурной признак… Черт бы тебя побрал, Калмыков, скотина! Столько лет прикидывался тихоней – и вдруг взбрыкнул! Ах, боже ж ты мой! Здесь уже не сексом пахнет… здесь страсть взыграла… безумная, бесконтрольная… Уж не приворот ли любовный кто сотворил?!
До сих пор Лариса не верила ни в магию, ни в колдовство. Но когда в течение короткого промежутка времени муж превратился в другого человека… во что угодно поверишь.
– Вуду
[23], да и только! – бубнила она, роясь в карманах брюк, сброшенных Калмыковым в спальне. – Африканские штучки!
Увлекшись, она не слышала, как Калмыков вышел из ванной и застал ее за неблаговидным занятием.
– Что ты делаешь?
Лариса подпрыгнула от неожиданности и выпустила из рук брюки.
– Хочу в стирку бросить! – тут же нашлась она. – Проверяю карманы…
Раньше муж несказанно удивился бы такой хозяйственной прыти. Но сейчас он только поджал губы и обронил:
– Брюки еще чистые… – Он тяжело плюхнулся на застеленную кровать и закрыл глаза. – Уйди… я хочу побыть один…
– Один? – взвилась Лариса. – Вот как, да?! Я тебе мешаю?!
Калмыков, громко дыша, промолчал. Он с трудом сдерживался, чтобы не вспылить. Нервы у него были на пределе.
– Что с тобой, Виталий? У тебя нездоровый вид…
– Уйдешь ты или нет?! – рявкнул он.
Лариса швырнула брюки на пол и хлопнула дверью. Пытаясь успокоиться, осушила в кухне стакан воды. «Так дело не пойдет… – стучало у нее в висках. – Так я останусь ни с чем! Я проиграю… Это провокация. Он нарочно выводит меня из себя…»
На столе стоял нетронутый ужин на двоих. Рисовая запеканка, овощной салат и зеленый чай. Калмыков ненавидел овощи, рис и зеленый чай. Он бы с удовольствием съел жареного мяса, картошки и сладких блинчиков со сметаной на десерт. Запил бы все это колой, а потом, завалившись кверху пузом, стонал бы и кряхтел половину ночи… Здоровый образ жизни и правильное питание претили ему. Он всегда был не вполне адекватным человеком. Чего стоили его дикие оргии в «Гвалесе», где все приличные господа переодевались «нечистой силой» и наслаждались извращенными зрелищами типа средневековых пыток или ведьмовского шабаша! Но теперь он просто съехал с катушек…
Даже такого мужчину Лариса не собиралась ни с кем делить. Глотая слезы, она в свою очередь закрылась в ванной и набрала номер Матвея. Тот не отвечал…
– Карелин, черт бы тебя побрал! Возьми трубку! Ну же! Где ты запропастился?!
Длинные гудки на том конце связи окончательно выбили ее из колеи. Пожаловаться и то некому! Ни одной подруги, которой можно было бы доверять, у нее не осталось. Все они – корыстные, расчетливые, завистливые бабы, битые жизнью, циничные, только и ждущие повода позлорадствовать.
«Ты-то сама чем от них отличаешься? – спросил Ларису кто-то внутри нее. – Такая же лживая стерва. Только и делала, что изменяла Калмыкову. А он терпел, копил обиду, вынашивал план мести. Пришло время расплаты, дорогуша!»
Калмыков, казалось, никогда не ревновал ее. Вот именно, что казалось…
– Господи… – прошептала она, хотя никогда не отличалась набожностью. – В церковь, что ли, сходить? Помолиться?
Из спальни до нее донесся прерывистый храп мужа. При его тучности он мог задохнуться во сне, но категорически отказывался от средств против храпа. Лариса устало вздохнула и отправилась в прихожую, наводить порядок. На тумбочке валялись ключи от машины и гаража. Лариса прислушалась. Калмыков продолжал громко храпеть. Она взяла ключи, накинула куртку и выскользнула за дверь…
* * *
В квартире Астры пахло свечной гарью и сбежавшим кофе.
– Ты встречался с Мариной?
– Нет…
– Как нет? – ее глаза метали молнии. – Ты же обещал!
Матвей не чувствовал за собой вины. Он не успел обернуться. Сначала Ласкино, затем Лосино-Петровский, возвращение в Москву, разговор с Топорковым… Если честно, он забыл о секретарше из «Маркона». Тут открылось кое-что посерьезнее.
– У меня новости, – сказал он, проходя в комнату. – История длинная. Тебе придется набраться терпения.
Маленький дикий зверек по имени «ревность» шевельнулся в ее груди и настороженно притих.
– Ужинать будешь? – спросила она, хотя на языке вертелось другое. – Я купила свежий творог.
Как она догадалась, что речь пойдет о бывшей пассии Карелина? Женская интуиция? Или у нее вправду открывается дар предвидения?
– Только чай, если можно…
Пока она возилась на кухне, Матвей пытался привести мысли в порядок. Что говорить, о чем умолчать… Да нет! С Астрой эти номера не проходят. Она вывернет его наизнанку, разберет по косточкам. Как теперь признаться во лжи? Как объяснить, почему он скрыл свидание с Ларисой и ее просьбу?
«Это было не свидание, а деловой разговор», – оправдывал он себя.
«Тем более, зачем было скрывать?» – эхом отзывался внутренний голос.
– Вот чай, – сказала Астра и поставила на столик перед ним большую чашку и блюдце с лимоном. – Осторожно, горячий…
Он все-таки обжегся и выругался.
– Что с тобой?
Ему пришлось рассказать ей о Ларисе и ее семейных проблемах. О том, что Калмыков попал под влияние своей любовницы.
– Полагаешь, мне это интересно? – без улыбки спросила Астра. – Куда больше меня волнует разговор с Мариной, который необоснованно затягивается. Речь идет о жизни моей… нашей клиентки.
– Кажется, речь уже идет о ее смерти…
Она нервно моргнула, вертя в пальцах десертную ложку, которой собиралась есть творог.
– В каком смысле?
– В прямом. Похоже, наша Долгушина имела с Калмыковым любовную связь. Хотя не понимаю, на чем она основывалась… но сейчас не это важно. Они снимали для свиданий домик за городом, в Ласкине. Я видел там его машину.
– Ты следил за ними?!
– Так получилось…
Астра уронила ложку на блюдце с творогом, и та жалобно звякнула.
– Думай обо мне что угодно, но я решил помочь Ларисе…
– Да, конечно…
– Ты знала о наших отношениях, – с нажимом произнес Матвей. – Все в прошлом, это правда! Но сейчас, когда она обратилась ко мне… я не смог ей отказать. Не спрашивай, почему. Что-то меня заставило, и, как видишь, не зря я за это взялся.
