– Можете описать эту женщину подробнее?
– Чего там описывать? Вся в черном, как на похоронах, лицо закрыто, на голове седой парик… Ужас!
– Рост у нее какой был? Фигура?
– Фигуру под тряпками не разглядишь, а рост нормальный.
– Как у меня?
– Нет, что вы! – Тетерина сделала отрицательный жест. – Она совершенно другая! И вид, и походка, и… в общем, все другое.
– Может, кто-то из артистов… то есть, сотрудников фирмы, участвовавших в спектакле, видели ее, когда она переодевалась?
– Это вы у них спрашивайте. Я в раздевалку не заходила… А потом, после выступления, Баба Яга испарилась. Ушла по-английски, не попрощавшись.
– Вы заметили в ее поведении что-нибудь подозрительное?
– Она вся подозрительная, от макушки до пяток! И глаза у нее жуткие: глянет, как пригвоздит к месту…
– Вам муж о ней что говорил?
– Да ничего… Мы поругались, ушли домой раньше остальных, и все. Больше Бабу Ягу не вспоминали. Я не хотела душу травить, Влад тем более молчал. По-моему, ему даже понравилось представление… Очень уж необычное!
– Когда Владислав вернется из отпуска?
Тетерина развела руками.
– Я ему позвонила насчет Марины… Он велел выделить от фирмы денег на похороны. Но не выразил желания прервать отдых. Сказал, что его все достало, он жутко устал и чтобы я сама решала все вопросы. У него есть заместительница, Настя. Вот она, мол, пусть и разбирается. А его попросил оставить в покое. У него кризис, понимаете ли! Небось, девицу какую-нибудь подцепил на пляже и…
Она споткнулась на полуслове и замолчала, кусая губы. Настя, по-видимому, не вызывала у нее ревности и негодования. Чего не скажешь о «пляжных девицах».
Астра украдкой глянула на часы. Они уже долго беседовали с Тетериной, а из полиции так никто и не пришел…
– Я что, должна целый день сидеть на приколе? – справедливо возмутилась Майя, провожая гостью.
Странно, но при прощании в ее голосе промелькнули теплые нотки.
Глава 25
Читая записи в тетради, Матвей невольно погрузился в мир загадочной Сьюзи, и этот мир вовсе не казался ему чуждым. Было ясно, что дама приехала в далекую варварскую Московию не просто на поиски приключений, а со специальным заданием, связанным с «тайными науками». В то время в просвещенной Европе называли так оккультные знания. В ученых кругах Англии, где сосредоточились выразители всех передовых мыслей того времени, царил дух розенкрейцеров. Знаменитый оккультист Джон Ди, к примеру, являлся британским шпионом и применял эти знания в разведывательных целях.
Разумеется, и в семнадцатом веке, и во все прочие века шпионы использовали для переписки специальные шифры. В «письмах из шкатулки» шифр тоже применялся, однако же, судя по стилю изложения, весьма изящно и к месту. Так что человек, несведущий в вопросах конспирации, ничего подобного не заметил бы. Сьюзи использовала намеки, которые были понятны только ее адресату.
Странным образом намеки эти всколыхнули нечто глубоко запрятанное в душе Матвея… Он вдруг, как с ним уже неоднократно бывало, ощутил себя графом Брюсом, причем в самой неожиданной ситуации. В буквальном смысле увидел себя в роли «русского шотландца», и не где-нибудь на поле сражения, не на дипломатических переговорах, не на дружеской попойке или придворной ассамблее, а в прозекторской
[25].
Весной 1697 года веселое русское посольство отбыло из Москвы под официальным предводительством царского любимца Франца Лефорта. Сам государь путешествовал по европейским городам инкогнито, в чине унтер-офицера Преображенского полка Петра Михайлова. Порой он не выдерживал роли и показывал свой неукротимый нрав. Петра интересовали не только кораблестроительное дело, морская навигация и прочие технические премудрости европейцев, но и всяческие диковинки. Жадный до всего нового и необычного, молодой царь желал постичь все и сразу. Однако о его страсти к познанию «нетленности» и «бессмертия» было ведомо только самым доверенным приближенным. Этой страстью объяснялось пристальное изучение Петром ремесел прозектора и бальзамировщика.
В Лейденском анатомическом театре, куда устремилась за государем его свита, произошел пренеприятнейший курьез, от коего хозяева заведения пришли в изумление и ужас. В помещении, где лежал приготовленный для препарирования труп, стоял полумрак. Только вокруг прозекторского стола ярко пылали светильники. Петр и прибывшие с ним сановники окружили место действия…
Светского и галантного адмирала Лефорта вкупе с другими придворными затошнило от трупного запаха и вида окоченевших останков. Петр, заметив гримасы отвращения на лицах своих подданных, закипел от бешенства. Ноздри его раздулись, задрожали, глаза выкатились из орбит. Схватив стоящего рядом кавалера за локоть, царь подтолкнул его к столу со словами:
– Кусай сию мертвую плоть! А посмеешь ослушаться, велю отправить тебя отсюда обратно на попечение князь-кесаря Ромодановского!
При упоминании грозного имени всесильного главы Преображенского приказа, который слыл мастером «пытошного искусства», брезгливцы испугались и один за другим исполнили приказ своего монарха – по очереди подходили и кусали зубами холодный пожелтелый труп. После чего некоторым спешно пришлось покинуть прозекторскую, куда, впрочем, они тут же вернулись, изображая живейший интерес к происходящему.
Бедные голландцы от сего небывалого зрелища потеряли дар речи и, храня изумленную немоту, приступили к препарированию. Тишину нарушали лишь редкие возгласы царя, хруст перепиливаемых костей мертвого тела да звон страшных инструментов. Той же ночью Великое посольство устроило попойку, заглушая вином рвотный рефлекс и навязчивый трупный привкус во рту. У некоторых аппетит пропал надолго, и при одной мысли об анатомическом театре на челе выступали бледность и нервная испарина…
Один Брюс вполне понимал своего сюзерена, и только с ним Петр мог обсудить волнующую его тему, имея в лице «русского шотландца» достойного собеседника. При всей учености, пытливости ума и военных доблестях сидело в потомке гордого короля Роберта нечто демоническое, или, выражаясь на русский лад, – бесовское. Недаром в его гороскопе присутствовало сочетание Солнца со звездой Алголь, сулящее «победы, достигаемые необычными способностями». Эта самая зловещая звезда Зодиака еще носила название «Голова ведьмы»…
Сам Симеон Полоцкий, будучи наставником царских детей, привил Петру интерес к астрологии. Влияние планет и звезд на земные события делали сию науку «благопотребной» не только для управления государством, но и для провидений в судьбе государственного мужа. Ненавистная сестрица Софья шагу не могла ступить без советов разных ворожей и звездочетов. Петр скрипел зубами, вспоминая тот животный ужас, который она заставила его пережить, подбив стрельцов выступить против законного наследника…
