«Плохие звездочеты у тебя были, Софьюшка, – мысленно обращался он к поверженной правительнице. – Либо ты не умела их слушать!»
Придя к власти, Петр ничего не забыл и не простил. Он до сих пор кричал во сне, когда привидится ненароком та жуткая ночь и его паническое бегство из Преображенского. Не чуя под собой земли, скакал он в Лавру, под защиту вековых стен, а следом за резвым жеребцом скакала дикая белая луна, катилась безумным колесом по темному лесу, по узкой дорожке… До сих пор в полнолуние у него случались судороги и припадки, сменяющиеся нервным истощением и бессилием. Не так крепок был царь, как казалось боярам, солдатам и народу, как думали о нем при европейских дворах… Умел скрывать свою временную немощь – то правда. Работал на верфях, не щадя себя, столярничал, плотничал, поднимал паруса, сражался в общем строю, неустанно постигал многие ремесла, много пил, кутил, любил многих женщин… Но за всеми этими неустанными трудами и разгульной жизнью стояло стремление проникнуть в тайну вечности…
Не потому ли искал он ответов на свои вопросы у мертвых? Ибо кому, как не им, открылись сии врата обетованные?..
Брюс прибыл в Амстердам в декабре и сразу же влился в любознательную компанию. Зима выдалась теплая. С моря дули соленые ветры, разгоняя тучи. В небесные просветы выглядывало солнце. Вода в каналах рябила, переливалась ослепительными бликами. На крышах аккуратных домиков лежал снег. Дым из каминных труб курился над городом. Крепкие белозубые голландки охотно улыбались иноземцам…
Петр сразу же потащил Брюса к знаменитому анатому Фредерику Рюйшу, с восторгом показывая чудные диковинки: обработанных специальным составом животных, насекомых и даже человеческие зародыши.
– Ты только погляди, погляди… Они будто живые! Кожа почти не потемнела и не сморщилась…
Заспиртованные младенцы надолго приковали внимание царя. Брюс молча рассматривал Рюйшевы «шедевры». Было тут чему подивиться! В растворах и без оных части тел и отдельные органы выглядели вполне прилично. Потрясенный увиденным, царь возбужденно шептал на ухо Брюсу приказания: непременно вступить в переговоры с Рюйшем и выкупить у него секрет сохранения мертвых тел в нетленности…
Спустя восемь лет знаменитый анатом таки продаст Петру свои экспонаты и тайну бальзамирования трупов.
В Амстердаме русские впервые праздновали Рождество и Новый год по иноземному обычаю. В подпитии царь пожаловался Брюсу:
– Я ожидал от голландцев большего! Маленькая страна, дотошные люди. Они умеют строить добротные корабли и дома на сваях, но в остальном… Наши просторы свели бы их с ума. Меня влечет Англия! А тебя, друг Якушка? Не прочь побывать на родине предков? Знаю, знаю, что твой дед остался до конца верен королю Карлу, и за то ему пришлось бежать от Кромвеля. Вы, Брюсы, умеете беречь свою честь! Вильгельм Оранский
[26] приглашает нас в Лондон. Поедем?
– Отчего ж не поехать, коли надобно?
Мысли об Англии вызывали у Брюса двоякие чувства. С одной стороны, он чувствовал зов крови, с другой – ощущал неведомую опасность.
Петр сидел, протянув длинные ноги в ботфортах к огню, осушая рюмку за рюмкой. Он был не настолько пьян, чтобы забыться, но сознание его несколько притупилось.
– А что будет с нами… там? – махнул он рукой, указывая вверх, на деревянные перекладины низкого потолка.
Брюс прекрасно понимал смысл вопроса. Петра не в первый раз одолевали сомнения в церковных доктринах. Его учитель, Симеон Полоцкий, по звездам определил судьбу будущего императора и предсказал, что жизни ему отмерено чуть более полувека. Петру, как любому могущественному властелину, хотелось прямо с трона шагнуть в бессмертие.
– Секрет Рюйша следует тщательно изучить, – добавил он. – Дабы продолжить жизнь после того… после того…
Петр потянулся к графину с веселящим напитком, и фраза повисла в воздухе.
– Полагаю, набальзамированное тело сему мало поспособствует, – робко возразил Брюс.
Царь опрокинул очередную рюмку и тоскливо вздохнул.
– Тебе хочется найти свой Магистериум
[27], а, Якушка? Этакий волшебный порошок, которым оживляют мертвую плоть? Трудись, и ты познаешь… так говорят алхимики? Правильно говорят! Вот мы и трудимся… и Рюйш трудится, и…
Рюмка выпала из разомкнувшихся пальцев Петра, и комнату сотряс раскат громового храпа…
Брюс молча смотрел на огнедышащую пасть камина и думал, что и ему, и царю уготована была смерть в огне… но расположение звезд спасло их обоих для лучшей участи… Все-таки друиды умели предсказывать будущее не хуже нынешних астрологов!
* * *
В «Марконе» уже все знали о смерти Грибовой. На столе водрузили ее портрет с траурной ленточкой и положили букет цветов. Сотрудники ходили, как в воду опущенные, разговаривая между собой вполголоса…
Гарик с удивлением уставился на Астру. Всеобщая подавленность не отразилась на его памяти.
– Вы? – с некоторой досадой протянул он. – Решились все-таки сделать заказ?
– С этим, пожалуй, повременим.
– Чем же в таком случае…
– Я по поручению матери погибшей, – перебила она. – Хочу задать вам пару вопросов.
– Вы знали Марину?
– Это не имеет значения. Ходят слухи, что кое-кто на фирме причастен к убийству секретарши…
У Гарика глаза полезли на лоб. Его впалые щеки, казалось, еще сильнее втянулись и порозовели. Выражение «на воре шапка горит» в полной мере оправдало себя. Менеджер внутренне запаниковал, тщетно пытаясь скрыть свой страх. Он даже забыл поинтересоваться, кто такая Астра на самом деле и какое она имеет отношение к матери Грибовой.
– Что вы?! Не может быть! У нас все ее любили! – фальшиво произнес он.
– Но кое-кто регулярно докладывал госпоже Тетериной о том, что секретарша флиртовала с боссом, а тот, в свою очередь, тоже оказывал ей знаки внимания…
– Не может быть…
– И это могло послужить мотивом для убийства девушки! – заявила Астра. – Ревность застилает рассудок! И делает человека безжалостным и слепым орудием мести!
– Но… при чем тут я?
– Леонора Витольдовна во всем призналась. Вы получали от нее деньги за…
– Нет! – отчаянно пискнул Гарик. – Она врет! Врет…
Было странно видеть, как этот молодой парень стремительно впадает в истерику.
– А как насчет Майи? Она тоже врет?
