И вот теперь он сидит перед своим врагом и просит о помощи.
Но оставались и другие вопросы, которые ему хотелось бы прояснить. Возможно, Бастиано держит ключи от его прошлого.
Прошлого, в которое Рауль предпочел бы не возвращаться.
«Да, это форменное безумие», – решил он.
И направился к двери. О манерах можно больше не беспокоиться. Благодарить Бастиано все равно не за что.
– Я не нуждаюсь в твоей благодарности, – услышал он голос за спиной. – Правда, кое-что все же хочу от тебя получить.
Рауль не обернулся.
– Если вернешь кольцо, я предоставлю тебе информацию.
Рауль остановился, стараясь не прислониться к двери. Казалось, из легких выкачали весь воздух и он снова оказался в зале суда, глядя на кольцо с изумрудом и гадая, откуда оно взялось.
Джино не подарил матери ничего, кроме тонкого золотого колечка, которое с таким же успехом могло оказаться цепью с ядром. Однако Марию это привязало к нему на всю жизнь.
Хотя нет, не совсем.
В конце концов, она оказалась ему не верна.
– Я подарил его твоей матери за неделю перед ее смертью. Оно принадлежит моей семье.
– Почему ты подарил его ей?
– Она сказала, что хочет уехать из Касты вместе со мной. Кольцо скрепляло наши планы.
– Ты думаешь, я поверю, что между вами была любовь?
Бастиано пожал плечами:
– Какое-то время я так думал. Хотя на самом деле это был просто секс.
Рауль в одно мгновение пересек комнату и уже занес руку, чтобы перевернуть стол и добраться до горла Бастиано, когда увидел в его руках нож для разрезания бумаг.
– Я хочу получить кольцо, – повторил тот.
Дурацкий нож остановил Рауля.
Чтобы не припечатать к стене и не завершить свою месть.
– Ты получишь его.
Бастиано записал детали и сообщил то, что несколько лет назад заставило бы Рауля снова потянуться к его горлу.
– Не делай из нее святую, Рауль. Она была далека от этого.
Когда он вышел, голова готова была взорваться.
Лопасти вертолета пришли в движение, как только пилот заметил его. Рауль побежал через поле.
Это заняло несколько минут.
Всего лишь несколько минут.
И вот он уже стоит у могилы матери.
Здесь все, казалось, было спокойно, лишь гомон птиц да звон его телефона, но гул в ушах остался.
И это не пройдет никогда.
Или, скорее, отступило на время, когда он был с Лидией.
Рауль выключил телефон. Казалось, даже птицы умолкли, когда он посмотрел правде в глаза.
Бастиано был не первым ее любовником.
Он был последним.
И их было много.
Он оглянулся на монастырь и вспомнил ее слезы, когда его закрыли. Он помнил ее и другой, более оживленной и жизнерадостной. И поскольку видеть, как улыбается мать, – необходимая потребность для каждого ребенка, – Раулю приходилось лгать.
Снова и снова.
Мария Ди Саво.
Чокнутая, как называли ее некоторые.
Нет, просто слабая.
С более открытыми, чем в прошлый раз, глазами Рауль стоял у могилы.
– Покойся с миром. – Он наклонился, чтобы положить лилии.
Но потом передумал и разделил букет на две части.
Здесь есть еще кое-кто, кого он никогда бы не смог простить. Раньше Рауль был уверен в этом.
Теперь же это казалось возможным.
Был ли Джино действительно его отцом?
Забеременеть в шестнадцать лет в долине считалось позором.
Был ли Джино добрее в молодости?
Жил ли он с осознанием ее постоянной готовности изменить ему?
Этого Рауль уже никогда не узнает.
Зато, почему его били, он теперь мог понять.
И какую-то дань уважения все же следует отдать Джино.
– Покойся с миром. – И Рауль положил оставшиеся лилии на могилу Джино Ди Саво.
Глава 13
– Это одна из недавних его работ.
Менеджер по оценке пригласил директора, и Лидия начала понимать, насколько ценная эта статуэтка.
– Она сделана три месяца назад, – заявила она, но никто даже не посмотрел в ее сторону.
Этим утром она решила, что настало время стать практичной.
Лидия вернулась в замок, ожидая упреков и сцен со скандалами и взаимными обвинениями.
Не только она не плакала на похоронах отца.
Валери тоже сумела сдержать слезы, и вот дамба наконец рухнула.
– Прости! – Она упала в кресло и разрыдалась. – Я выгнала его. И сказала, чтобы он больше не возвращался.
Морис не был дорог Лидии, поэтому, не став ничего выяснять, она сделала то же, что и Рауль. Сохраняя спокойствие, налила коньяку и предложила матери выпить.
И жизнь потекла своим чередом.
В замке по-прежнему проводились свадьбы, все так же не хватало денег, и того, что можно продать, оставалось все меньше и меньше.
Неделю назад она предложила матери провести некоторое время с ее сестрой, которая жила в Эссексе.
Лидии хотелось побыть одной.
Она была беременна.
Обладая практической жилкой матери, она решила первым делом выяснить, сколько может стоить статуэтка.
Не для того, чтобы спасти замок.
Рауль был прав: это потребовало бы постоянных вливаний.
Деньги от продажи статуэтки могли бы пойти в качестве первого взноса за дом.
Но когда оценщик пригласил директора, Лидия поняла, что этих денег, вероятно, хватило бы больше, чем на депозит.
Возможно, она смогла бы купить и дом.
Более того, смогла бы обеспечить своего ребенка. Раулю даже не нужно ничего знать.
– Вы думаете о нью-йоркском аукционе? – спросил оценщик старшего компаньона.
– Аукцион уже прошел.
Тогда он посмотрел на Лидию и предложил ей выбор.
– У меня есть несколько коллекционеров, которые были бы весьма заинтересованы в этой работе. Мы могли бы провести частный аукцион. Эта вещь уникальна.
Она и сама ее любила.
«Это просто кусок стекла», – убеждала себя Лидия.
Причина, по которой она не делала фотографий, – боль. Слишком больно возвращаться к воспоминаниям.
Да, лучше всего избавиться от нее. В то же время это единственная вещь, которую Лидия когда-либо любила.
