Но если ее чувство остается безответным, его лучше не озвучивать.
«Трусиха! – вдруг пронеслось в голове Элоиз, и она застыла от шока. – Ты не осмеливаешься признаться ему, потому что боишься, что он отвергнет тебя! Он отверг тебя в Риме, и это разбило тебе сердце! Вчера произошло то же самое! Но Вито – не твой отец! Поэтому скажи ему – скажи, чего ты хочешь!»
Элоиз снова посмотрела на Вито. Теперь их судьбы навсегда соединятся из-за ребенка, которого она носила под сердцем. Но не только…
Не сводя с него глаз, она заговорила, медленно и уверенно.
– Вито, я хочу, чтобы ты любил меня и нашего ребенка, как я люблю тебя и нашего малыша. Это все, чего я хочу, – призналась она. – Это все, что мне нужно.
Элоиз опустила глаза. Что он скажет ей? Каким будет его ответ? Она не могла видеть его лицо, но прекрасно слышала его голос, и он показался ей каким-то странным… очень странным.
– Всю свою жизнь, – начал Вито, – я мечтал встретить женщину, которую буду любить так же сильно, как отец любил мою мать. Я считал их брак образцовым! И когда я потерял отца… я места себе не находил. Это было невыносимо. Элоиз, я до сих пор не могу смириться с этой потерей. Каждый день я скучаю по нему, несмотря на то что я взрослый человек. Быть отцом – это на всю жизнь…
Вито замолчал, и Элоиз, подняв глаза, заметила печаль в его взгляде, которая вскоре исчезла.
– Элоиз, вот почему я так разозлился на тебя! Мне была невыносима сама мысль о том, что ты могла утаить от меня нашего ребенка! Что ты могла подумать, что ему не нужен его родной отец…
Она не дала договорить ему.
– Ничего подобного! Вито, я боялась сказать тебе, потому что боялась, что ты откажешься от него, как мой отец отказался от меня! – сорвалась на крик Элоиз.
– Никогда! Бог мне свидетель, я никогда не откажусь от нашего ребенка. И никогда, слышишь, Элоиз, никогда я не отвергну тебя!
Вито приблизился к ней и схватил ее за руки.
– Ты говорила всерьез? – спросил он, обуреваемый чувствами. – Тебе правда нужна только моя любовь?
Она посмотрела на него полными слез глазами:
– Да! О да! Но только… только если ты любишь меня…
Ответом ей послужил поцелуй Вито, который рассеял все ее сомнения.
– Если бы ты сказала мне хотя бы за секунду до того, как я обнаружил все сам, я бы заключил тебя в объятия, как сейчас!
И он крепко обнял ее и прижал к своему сердцу.
– О, Элоиз, моя Элоиз, моя драгоценная, любимая Элоиз, как ты могла сомневаться, что я буду любить нашего с тобой ребенка? Я понимаю твои опасения – теперь, когда я узнал о них, – но тебе нечего было бояться! Абсолютно!
Вито шумно вздохнул и чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.
– Элоиз, это мои собственные страхи заставили меня осудить тебя. Меня ужасала сама мысль о том, что могло случиться… Мне становилось дурно, когда я думал, что где-то вдалеке от меня мог расти мой ребенок, а я ничего не знал бы о нем, потому что женщина, которую я полюбил, утаила его от меня.
– Если бы я сказала раньше… – с сожалением сказала Элоиз.
– Если бы я дал тебе сказать и объяснить причину твоего молчания… – покачал головой Вито.
– И если бы я не убежала тогда из Рима и дала тебе возможность объясниться насчет Карлы и всего остального…
Вито нервно рассмеялся. Они были так близки к тому, чтобы потерять друг друга. Потерять то, что было самым драгоценным для них обоих.
– Больше никогда в жизни! – твердо заявил он. – Любовь моя, начиная с этого дня мы всегда, всегда будем выслушивать друг друга!
Элоиз улыбнулась в ответ, но ее губы подрагивали, а на глазах по-прежнему блестели слезы. Ее захлестывали эмоции, сильнее которых оказалась радость, от которой хотелось петь. А потом Элоиз вдруг часто заморгала и расплакалась.
– Элоиз! – встревоженно воскликнул Вито, а потом обнял ее и прижал к себе, давая ей время выплакаться, уткнувшись в его плечо.
Столько эмоций… Столько надежд, столько страхов… Но сейчас все ее мечты сбылись. Вито принадлежал ей, а она принадлежала ему, и у них вскоре родится чудесный малыш…
Вито крепко держал ее в своих объятиях, нашептывая ей ласковые слова на своем родном языке, в которых чувствовались любовь и нежность.
А потом, когда слезы Элоиз наконец иссякли и в ее сердце воцарились удивительный покой и радость, Вито взял ее за подбородок и, с нежностью посмотрев на нее, мягко коснулся ее губ. В его поцелуе было столько любви, что у нее пошла голова кругом от счастья.
Потом он отстранился и снова заглянул ей в глаза.
– Ты даже не представляешь, как я счастлив оттого, что у меня есть ты и наш малыш.
– Я тоже счастлива, – с любовью посмотрела на него Элоиз, – потому что у меня есть ты… и наш сын.
– Сын? – У Вито вдруг пересохло в горле. – Ты уже знаешь?
Элоиз радостно кивнула.
– Я была у врача, потому что хотела убедиться, что все в порядке, и меня спросили, не хочу ли я узнать пол ребенка. Я согласилась, потому что всегда с трудом выносила неопределенность! – Она коротко хохотнула, а потом снова улыбнулась Вито. – А еще я знала, что Джонни обязательно начнет расспрашивать, как только поймет, что я жду ребенка, когда мой живот еще больше округлится.
Элоиз замолчала и чуть изменилась в лице.
– Вито, а как звали твоего отца?
Он понимал, почему она спрашивает, и любил ее за это еще больше.
– Энрико, – чуть запнувшись, ответил Вито.
– Энрико… – Эхом повторила Элоиз. – Уменьшительной формой имени будет Рико? Как ты думаешь, подойдет такое имя ребенку?
– Конечно, – улыбнулся он и положил ладонь ей на живот. На его лице отразилось изумление. – Малыш Рико, – прошептал он.
– Да, наш малыш Рико, – с нежностью повторила за ним Элоиз.
Вито снова прильнул к ее губам, не убирая руку с ее живота. Они уже стали семьей… и так будет всегда.
Их прервал громкий телефонный звонок. Вито недовольно поморщился и выпустил Элоиз из объятий, чтобы взять трубку.
Он молча выслушал, что ему говорили, а потом нахмурился.
– У нас посетительница, которая ожидает в вестибюле, – объявил Вито. – Она желает поговорить с тобой.
Элоиз с недоумением посмотрела на него, а потом подошла к телефону.
– Мама? – изумленно спросила она.
До Вито донеслась чеканная речь матери Элоиз:
– Я помчалась к тебе, как только прослушала твое голосовое сообщение. Элоиз, ради всего святого, что стряслось? В последний раз, когда мы разговаривали, ты сказала, что все-таки решила принять этого мужчину! Тогда к чему эти разговоры о судебных разбирательствах по поводу опеки?
