Все это не означает, что организовать и поддерживать рынок воздуха совсем несложно или что это — практичный способ решения проблемы загрязнения окружающей среды. Суть примера заключается в том, что неэффективность возникает из-за отсутствия рынков. Везде, где есть неэффективность, можно смело заключать пари, что где-то на заднем плане прячется (или, точнее, не в состоянии спрятаться) отсутствующий рынок.
На африканских слонов охотятся из-за их бивней, которые ценятся очень высоко, и эти великолепные животные могут вскоре исчезнуть с лица земли. Хотя у этой проблемы может и не быть простого решения, причина ее проста: слоны не принадлежат никому. Собственник — любой собственник — захотел бы сделать так, чтобы слонов было достаточно, чтобы он мог вести свои дела и дальше. Спрос на говядину намного больше, чем спрос на бивни слонов, но скоту не грозит вымирание. Разница в том, что у скота есть собственник.
Точно так же у компаний-производителей бумаги есть все стимулы для восполнения лесов, которыми они владеют, и этим лесам не грозит исчезновение. Обеспокоенные экологи выступают за переработку макулатуры, чтобы для производства бумаги вырубалось как можно меньше деревьев. По иронии судьбы компании реагируют на снижение спроса на деревья, выращивая меньше лесов. Практика показывает, что переработка макулатуры ведет к тому, что лесов в мире становится все меньше.
Губернатор штата Колорадо (и отец известного экономиста) Рой Ромер недавно забавно высказался о пневмомашине для удаления опавших листьев. Он рассказывал, как однажды, прогуливаясь осенним днем, он видел, что денверские домовладельцы выдували листву со своей территории во дворы своих соседей. Из этого он сделал вывод, что проблема заключается в том, что у нас есть слишком много рынков и всем нам было бы лучше, если бы никто не стал покупать воздуходувки для листвы. Возможно, его сын мог бы возразить ему, что рынков также бывает слишком мало, если бы существовал способ призвать соседа к ответу за использование вашего дворика в качестве мусорного контейнера, проблема бы исчезла.
Хотя, возможно, в чем-то губернатор все же был прав: два отсутствующих рынка могут быть лучше, чем один. Мы знаем от Адама Смита, что лучшим выходом было бы существование рынков для всего. Но, учитывая тот факт, что рынка для «дворов в качестве мусорных контейнеров» не существует, возможно, было бы лучше упразднить и рынок для воздуходувок для листвы.
С другой стороны, описание губернатора кажется мне неправдоподобным. В моем районе соседи не сдувают листву из своих дворов на чужие газоны. А если бы кто-то так и поступил, то никто бы не стал делать для него одолжения: например, никто бы не стал следить за его почтовым ящиком, пока он в отъезде. На самом деле, здесь есть что-то очень похожее на рынок с платой за нарушение негласных правил. Даже без какой-либо формальной организации рынки обычно все же возникают именно потому, что они являются столь мощными инструментами улучшения благосостояния каждого из нас.
Сегодня нас повсюду призывают беречь хрупкое экологическое равновесие в природе, где каждое живое существо удивительным образом создано для того, чтобы занимать свою особую нишу, и где каждая частица взаимодействует в восхитительном хитросплетении с целым. Так давайте же беречь и столь же хрупкую структуру рынка, где совершаются такие чудеса, на которые не осмеливается даже сама Природа.
Глава 9. О медицине и конфетах, поездах и искрах: экономика в зале суда
Бриджмен изготавливал конфеты на кухне своего лондонского дома. Он хорошо ладил со своими соседями, в том числе и с доктором Стерджесом, который жил и занимался медицинской практикой в доме за углом.
В 1879 году доктор Стерджес построил себе новый врачебный кабинет в конце сада, прилегающего к кухне Бриджмена. И только после завершения строительства доктор обнаружил, что оборудование Бриджмена производило шум — столько шума, что врачебным кабинетом было невозможно пользоваться. Стерджес подал иск в суд, чтобы закрыть бизнес Бриджмена.
Слушавшие дело судьи считали, что решают не просто судьбу Стерджеса и Бриджмена. Им пришлось выбирать — или они так думали — между медицинскими услугами и шоколадными конфетами. Если бы они удовлетворили иск доктора Стерджеса, тот смог бы лечить больше пациентов, причем лечить более эффективно; но недостатком такого решения стало бы исчезновение изготовленных Бриджменом конфет с рынка. Если бы суд вынес решение в пользу Бриджмена, его конфетный бизнес уцелел, но в то же время исчезли бы медицинские услуги, предоставляемые Стерджесом.
Судьи приняли решение в пользу Стерджеса. Он получил безусловное право требовать, чтобы Бриджмен прекратил использовать свое оборудование. При обосновании этого постановления судьи прямо ссылались на последствия такого решения для производства различных товаров и услуг. Но судьи были неправы. Несмотря на свои глубоко укоренившиеся иллюзии, они фактически оказались бессильны повлиять на производство конфет или оказание медицинской помощи.
Рассмотрим простой пример. Предположим, что Бриджмен зарабатывает 100 долларов в неделю в своем кондитерском бизнесе, а Стерджес может заработать 200 долларов в неделю во врачебном кабинете. Если суд вынесет решение в пользу Стерджеса, то он закроет бизнес Бриджмена, и весь район будет получать больше медицинских услуг, но меньше конфет.
С другой стороны, суд может вынести решение в пользу Бриджмена, наделив его правом производить шум. Но это еще не все. Проиграв дело в суде, Стерджес теперь предлагает сделку: «Я буду платить тебе 150 долларов в неделю, если ты выключишь свое оборудование». Это дает Бриджмену на 50 долларов в неделю больше, чем он может заработать в своем бизнесе, а Стерджесу — чистую прибыль в размере 50 долларов в неделю; не так хорошо, конечно, как если бы 200 долларов, но все же лучше, чем 0 долларов в неделю, которые он зарабатывал бы во врачебном кабинете, если бы не заключил сделку. В случае заключения сделки каждая из сторон остается в выигрыше: Бриджмен закрывает свой бизнес, а весь район продолжает получать больше медицинских услуг, но меньше конфет. Другими словами, Бриджмен закрывает свой бизнес независимо от решения судей. Их постановление никоим образом не влияет на этот вопрос.
Еще один простой пример. Предположим, что Бриджмен зарабатывает 200 долларов в неделю в своем кондитерском бизнесе, а Стерджес может заработать 100 долларов в неделю у себя во врачебном кабинете. Если суд выносит решение против Стерджеса, то Бриджмен продолжает изготовление конфет, а Стерджес прекращает врачебную практику. Если, с другой стороны, суд выносит решение в пользу Стерджеса, то он вправе закрыть бизнес Бриджмена. Но теперь уже Бриджмен выходит с предложением заключить сделку: «Я буду выплачивать вам по 150 долларов еженедельно, если вы позволите мне остаться в бизнесе». Это дает Стерджесу на 50 долларов больше, чем он может заработать от консультаций, и по-прежнему приносит Бриджмену положительную чистую прибыль, а потому такое решение устраивает всех. Сделка заключена, Бриджмен по-прежнему продолжает изготавливать конфеты, а Стерджес по-прежнему не занимается врачебной практикой. Как и в предыдущем примере, решение суда не влияет на то, работает ли Стерджес в своем врачебном кабинете и продолжает ли Бриджмен эксплуатировать свое оборудование. Экономисты любят подытоживать это наблюдение, говоря, что решение суда «не имеет значения».
