Промысловые артели сыграли немалую роль в становлении ряда отраслей российской экономики. O.A. Платонов пишет: «В XVIII — начале XIX века артельные формы труда широко применялись на заводах и фабриках, что явилось одной из главных причин бурного развития крупной железоделательной промышленности, которая уже с 1730-х обогнала Англию. К 1782 году выплавка чугуна на всех заводах России достигла 7,5 — 8 млн пудов, то есть была значительно выше, чем в Англии, Швеции, Франции, Пруссии или Америке. Не мы ввозили железо из-за границы, а наоборот, Запад потреблял ежегодно до 4 млн пудов русского железа. А это доказывает, что у нас железо производилось дешевле и лучшего качества. Хорошие результаты наблюдались и в других отраслях. Однако в начале XIX века Россия начинает сильно отставать экономически от западных стран. Одна из главных причин отставания наряду с тормозящим влиянием крепостного права — механическое копирование в российской практике западноевропейских форм организации труда, отказ от артельности, ставка на несвойственный русскому народу индивидуализм, превращение работника в «винтик» производства»
[400].
Артели сохранялись даже в советский период нашей истории. Например, до последнего времени немалую роль в добыче золота на приисках играли старательские артели.
В сельском хозяйстве России важнейшей экономической единицей была «крестьянская община», или «сельское общество». Сельские общества являлись коллективными владельцами мирской надельной земли, предоставлявшими их отдельным крестьянам во временное пользование. Сельские общества имели право периодически перераспределять надельную землю между своими членами сообразно размерам их семей (так называемые переделы), а часть земель (леса, сенокосы, проезды) оставалась в нераздельном владении сельских обществ. Как коллективный владелец земли сельское общество имело большие полномочия по организации хозяйствования, вторгаясь в индивидуальную деятельность крестьян. Сельские общества (до 1904 года) несли коллективную ответственность за уплату налогов своими членами. После 1861 года (реформа по освобождению крестьян от крепостной зависимости) начался постепенный демонтаж крестьянской общины, крестьянам было предоставлено право выкупа земли, выхода из общины, организации своего индивидуального хозяйства. Однако, по состоянию на 1900 год, лишь 22 млн десятин находились в частной собственности крестьян, а 122 млн десятин по-прежнему оставались в общинной собственности. Позднее началась так называемая реформа Столыпина, направленная на ускоренное развитие капиталистических хозяйств в аграрном секторе экономики за счет демонтажа сельской общины. Но и накануне Первой мировой войны большая часть земли оставалась все еще в общинном владении.
Про крестьянскую общину как основу русской аграрной экономики написано очень много, и мы не будем сейчас поднимать эту масштабную проблему. Отметим лишь, что русский ученый Д. И. Менделеев считал, что община в России могла бы стать основой не только аграрного, но и промышленного сектора экономики. По его мнению, промышленная община имеет гораздо больший творческий потенциал по сравнению с частнокапиталистической формой организации промышленности: «Общинное крестьянское землевладение, господствующее в России, заключает в себе начала, могущие в будущем иметь большое экономическое значение, так как общинники могут, при известных условиях, вести крупное хозяйство, допускающее множество улучшений... а потому я считаю весьма важным сохранение крестьянской общины, которая со временем, когда образование и накопление капиталов прибудут, может тем же общинным началом воспользоваться для устройства (особенно для зимнего периода) своих заводов и фабрик. Вообще, в общинном и артельном началах, свойственных нашему народу, я вижу зародыш возможности правильного решения в будущем многих из тех задач, которые предстоят на пути при развитии промышленности и должны затруднять те страны, в которых индивидуализму отдано окончательное предпочтение, так как, по моему мнению, после известного периода предварительного роста скорее и легче совершать все крупные улучшения, исходя из исторически крепкого общинного начала, чем идя от развитого индивидуализма к началу общественному... Ближайшим русским идеалом, отвечающим наибольшему благосостоянию нашего народа, должно считать общину, согласно — под руководством лучших и образованнейших сочленов — ведущую летом земледельческую работу, а зимой фабрично-заводскую на своей общинной фабрике или на своем общественном руднике... Фабрика или завод около каждой почти деревни, в каждой почти помещичьей усадьбе — вот что одно может, по моему крайнему разумению, сделать русский народ богатым, трудолюбивым и образованным. И к постепенному достижению этого идеала я не вижу ни одного существенного препятствия ни в быте народном, ни в общих русских условиях ...»
[401].
О кооперативах. Трудовое братство H. Н. Неплюева
Большую роль в экономике дореволюционной России играли различные кооперативы — производственные, закупочные, сбытовые, по совместной обработке земли, кредитные, потребительские и др. Существует ошибочное представление, что кооперация обязательно является альтернативой капиталистическому способу ведения хозяйства. Следует возразить: сама по себе кооперация является чисто организационной формой хозяйствования, все зависит от тех внутренних принципов, которыми руководствуются члены кооператива, а также, естественно, от «внешней среды». При капитализме кооперативы в значительной степени подчиняются общим «правилам игры», принятым в «рыночной экономике». Но они могут функционировать и по своим собственным правилам, отличным от господствующих в обществе, что, конечно, намного сложнее, но все-таки осуществимо. Кстати, марксисты совершенно правильно подметили двойственность кооперативной формы хозяйства при капитализме. Большая советская энциклопедия сообщает нам: «Классики марксизма-ленинизма подчеркивали, что социально-экономическая природа и содержание деятельности кооперативов в условиях капитализма имеют двойственный, глубоко противоречивый характер. С одной стороны, К. — коллективное капиталистическое предприятие, подчиняющееся полностью действию объективных законов капитализма и воспроизводящее в своей деятельности общественные и экономические отношения капитализма во всей их противоречивости. В условиях действия закона конкуренции кооперативы имеют тенденцию к превращению в буржуазные акционерные общества. С другой стороны — как массовые организации рабочего класса и средних слоев города и деревни, кооперативы выступают в защиту своих членов от капиталистической эксплуатации, против всевластия монополий, добиваясь иногда улучшения материального положения трудящихся»
[402].
У нас принято несколько идеализировать кооперативное движение в России как некий потенциально «третий путь» ее развития, который был прерван революцией 1917 года. Однако большая часть этих кооперативов уже в начале XX века функционировала на принципах личного интереса; принципы христианской жизни (взаимопомощи, сотрудничества, отношения к труду как форме духовной деятельности и т. п.) в них если и присутствовали, то играли подчиненную роль и постепенно уходили в прошлое. Строго говоря, большая часть кооперативов в России в конце XIX — начале XX века уже имели признаки коллективных капиталистических хозяйств
[403]. Это констатировал известный русский экономист М. И. Туган-Барановский, который внес немалый вклад в развитие теории кооперативного хозяйства. Его социальным идеалом был социализм, но не марксистский (к нему относился весьма негативно). Социалистическое будущее России он видел на путях кооперации («кооперативный социализм»). Он разделял кооперативы на капиталистические, создаваемые ради экономической выгоды, и некапиталистические (социалистические коммуны), создаваемые для» увеличения благодаря общему ведению хозяйства, трудовых доходов своих членов или уменьшения их расходов на потребительские нужды»
[404].
