— Ну так нужно было найти меня, а то я переживал, куда ты пропал.
— Прекрати паясничать!
Владимир на мгновение вышел из себя, и Цехель, воспользовавшись моментом, выстрелил, заставив соплеменника пошатнуться и выронить оружие, но почти сразу сам попал под лазер одного из встречающих. Один, второй… лишь третий выстрел из парализатора заставил гардарика упасть. Нижинский, рыкнув на своих людей, кинувшихся к нему, подобрал оружие, подошел к Юрию и несколько раз с силой пнул его, метя в живот и ребра. Алана кинулась было обратно к катеру, надеясь там укрыться, но тонкий луч, обжегший металл справа от люка, вынудил ее застыть.
— Не стоит, доктор, — угрожающе проскрипел Владимир. То, что он знал, кто такая Алана, пугало. — Олег, Хог, отведите женщин в карцер. С темноволосой осторожнее, она эспер. Если что почувствуете, стреляйте. А впрочем… давайте ее сюда.
Еще раз ударив бессознательного неподвижного Цехеля, он помассировал руку, которую задело парализатором. Обездвиживающий эффект быстро сходил на нет, значит, и у Юрия был шанс выжить там, где у другого давно бы остановилось сердце.
Мне сковали руки за спиной и подвели ближе.
— На колени.
— Но она эспер… — робко сказал державший меня мужчина. Судя по его мыслям, ему претило грубое обращение со мной. На мгновение мне даже понравилась Гардарика: если там хоть немного уважают эсперов, ей можно было бы дать шанс. Если бы не существование таких, как Юрий или Владимир.
— А я симаргл и лучше знаю, что делать с подобными сучками. Тем более этой рабыне не впервой стоять на коленях перед мужчинами.
Чувство вины и стыда человека за моей спиной было настолько велико, что мне на секунду стало жаль его, и я послушно опустилась от легкого нажатия ладони.
— Эта женщина гораздо опаснее, чем она кажется. И гораздо крепче.
Владимир грубо схватил меня за подбородок, заставляя поднять лицо.
— Выжила и после попытки отравления, и после падения с моста. К тому же так легко очаровала Юрия… Что ж, действительно поражает. Можешь счесть это знаком уважения, но я собираюсь стереть твой дар раньше, чем он причинит вред экипажу этого корабля. Да и мой лорд, в отличие от безумного Ксано, вряд ли заинтересуется кем-то вроде тебя. Надеюсь, твоя психика крепка, и ты не успеешь превратиться в пускающую слюни идиотку до прибытия на Гардарику.
Нижинский медленно отстегнул пластиковый наруч на левой руке, снял перчатку и отвернул рукав, обнажая бледную безволосую кожу. Пальцами правой пробежался по запястью и, подцепив что-то, медленно потянул на себя. Я смотрела с отвращением, но была не в силах отвернуться, наблюдая за тем, как отходит кусок кожи, обнажая… нет, не человеческую плоть, а металл. Проследив за моим взглядом, Владимир усмехнулся. По крайней мере, так я расшифровала подергивание его лица.
— Что, никогда не видела подобное? Неужели Юрий не показывал? Предпочитал играть роль нормального человека?
От механического сплетения причудливых линий в том месте, где должна была быть плоть, отделился металлический жгут с иглой на конце, подобно змее извиваясь над рукой гардарика.
— Сначала будет немного больно, а потом станет все равно.
— Не смей! Не делай этого!
Мне на мгновение показалось, что это мой голос — отчаянный, дрожащий. Но кричала Алана, извивавшаяся в руках опешившего от такого напора гардарика.
— С чего бы это?
Холодный гладкий металл скользнул по шее, вызывая непроизвольную дрожь.
— Император не выпустит вас за пределы своего влияния, если у вас не будет живого и невредимого эспера на руках, — торопливо произнесла Кронберг.
Я ощутила укол боли в шее чуть ниже кромки волос и тихо заскулила.
— О, если бы это было так, он бы уже с нами связался, — возразил Владимир.
Наконечник «змеи» проник под кожу, я почувствовала, как он шевелится во мне, продвигаясь все глубже и выше. Кто-то рядом откашлялся.
— Нам действительно отправили сообщение минуту назад. Лонгийцы хотят заблокировать проход из системы, если мы не выйдем на связь.
С неприятным звуком металлический жгут отсоединился от меня.
— И ты говоришь мне это только сейчас, Хог?!
— Вы не любите, когда вас отвлекают, — несколько фальшиво ответил ему тот.
Хог — не тот, кто меня держал, а другой, судя по эманациям, был из тех, кому нравится чужая боль. Сам он ее причинить не мог, тем более эсперу, но с удовольствием смотрел на то, как это делает Владимир. Видимо, не в первый раз наблюдал, как его командир кого-то мучает. «Нижинский — садист», — внезапно поняла я с отвращением, заметив, как топорщится ширинка его штанов. Таким же был и мой первый хозяин. Подобных людей я ненавидела: могла простить и корысть Нибеля, и болезненное желание Ядгара полностью контролировать мою жизнь, но не гадкое удовольствие от того, что кто-то страдает, вожделение к собственной жертве. Именно желание унизить и причинить боль толкало Владимира на уничтожение моей психики, а вовсе не моя ненужность. Но игнорировать беспокойство своих подчиненных он не мог. К тому же Алана умело подлила масло в огонь.
— Если бы вы выслушали Юрия, он сказал бы, что смог покинуть планету только благодаря тому, что на катере были мы.
Я отметила про себя, что в ее фразе прозвучало именно «мы», а не «она». Даже находясь в опасности, Кронберг могла рационально мыслить, думая наперед. Ведь если Владимир не сможет достать меня, он переключится на нее, поэтому и стремилась себя обезопасить. Это сработало бы, не будь Нижинский патологически влюблен в насилие, и, пока мы на корабле, он так или иначе найдет способ, как превратить наше существование в ад. На его фоне Юрий казался агнцем.
— Пусть установят связь с Лонгой, я сейчас буду, — сказал Владимир, возвращая кусок кожи на место и оправляя рукав. — Рыжую — ко мне, хочу… с ней поговорить позже. Цехеля — в карцер.
Меня толчком заставили встать и практически поволокли на себе в рубку, где я вновь смогла увидеть и услышать Ядгара.
Сначала на мониторе появился незнакомый лысый лонгиец. Меня он не видел — я сидела за пределом его обзора с приставленным к затылку парализатором, ясно дающим понять, что вмешиваться в разговор не стоит.
— С кем я говорю? — требовательно спросил лонгиец.
— С капитаном корабля.
Нижинский представляться не собирался.
— На вашем крейсере находится террорист, объявленный Лонгой в розыск, гражданка Лонги и официальная наша гостья.
— Да, все так, — спокойно согласился гардарик. — Вы сами дали им пропуск на свободный выход из системы. Почему ваши корабли преграждают нам путь теперь?
— Потому что пропуск вам был дан на определенных условиях, и мне хотелось бы знать, что вы его соблюдаете. — Глубокий низкий голос заставил меня судорожно вздохнуть. Ядгар.
