— Я не осмелюсь беспокоить императора такими мелочами.
Жизнь у Нибеля научила меня одной простой вещи: полезно знать как можно больше о тех людях, которые тебя окружают, но вот делиться этим со своим хозяином следует не всегда. Информация дорого стоит. Расскажи я Альге о том, что Альварес недоступен для «чтения», и что? Разве от этого что-то в моей жизни изменится? Нет, гораздо полезнее было оставить знание пока при себе и понаблюдать за падре. Если Альварес действительно настроен по отношению ко мне так благожелательно, как мне кажется, то лучше, чтобы это так оставалось.
Я должна заручиться его доверием… при этом все же ему не доверяя. Он здесь не ради того, чтобы убить меня, — везде понатыканы камеры. Но вот прослушивалась лишь одна комната — Замира. А значит, я в полной безопасности и могу говорить свободно. При этом держа в голове тот факт, что падре может доложить обо всем Анхеле… Но уж в ее-то мыслях покопаться я еще успею.
— Кстати, я ведь хотел поговорить с тобой не только о способностях эспера. Этот вопрос крайне любопытен, но меня волнует несколько иное. Эрика, ты ведь не лонгийка?
— Нет.
— Тогда, возможно, ты христианка и была крещена?
Вполне закономерный вопрос от священника, но все же он застал меня врасплох. Никогда особо не задумывалась о религии. Христианка ли я?
…Одно из самых ярких впечатлений моего детства — как я впервые оказалась на корабле работорговцев. Вот с меня грубо снимают одежду, осматривают… Я трясусь, мне холодно и страшно, и рука моя тянется к простому серебряному крестику на шее. Наблюдающий за осмотром человек с оружием замечает это и командует: «Все украшения снять». При стаскивании цепочки она путается в моих волосах, ее резко дергают, причиняя мне боль. Я трясущимися губами шепчу что-то. Молитву? Уже не помню…
Рука моя потянулась к шее, будто пыталась нащупать ту цепочку с крестиком.
— Да, я христианка. Но не по католическому образцу.
— Протестантка? — разочарованно вздохнул Альварес. — Хотя это не так страшно…
— Моя мама была с афинской колонии на Тайлете.
— О-о-о, я слышал о ней, — кивнул падре. — Община, в которой так и не признали объединение двух Церквей. Но знаешь, за неимением православного священника ты всегда можешь обратиться ко мне. Думаю, ты давно не была на причастии и исповеди, а это не очень хорошо для души. Здесь нет храма или костела, но для тайнэ Анхелы я буду проводить службу, и ты можешь присоединиться…
— Не думаю, что моя жена будет рада такой компании. А вы все занимаетесь миссионерством, да, падре?
Наверное, все-таки стоило предупредить Альвареса хотя бы взглядом, что мы уже не одни. Диего побледнел и поднялся с кресла, кланяясь императору. Но Ядгар не дал ему возможности сказать что-то в свое оправдание.
— Эрика, ты мне нужна. Пойдем.
Я послушно поплелась следом, недоумевая, почему Альге просто не прислал за мной охрану.
В коридоре мы столкнулись со спешащим доком. При взгляде на нас карие глаза Дали смешно округлились.
— Великий тай…
— А-а, Сафар… Опаздываете, — прохладно поприветствовал его император, проходя мимо и не останавливаясь. — Уберите там со стола.
Мой господин был не в духе, и не нужно было быть эспером, чтобы понять это.
Ядгар Альге
Девушка семенила за ним, не успевая приноровиться к широким шагам. Но это и хорошо. Сейчас вид ее испуганно-виноватого лица вызывал еще большее раздражение у Ядгара, а рядом с Эрикой это было чревато. Прежде всего — для нее самой. Если бы он только знал, как много мороки будет с этой рабыней…
То что? Отказался бы от своей затеи? Нет, она идеально подходила для его целей. Прошло всего две недели, а его сын, пусть и с трудом, но уже может общаться с другими людьми. А уж как Замир привязался к Эрике! Впрочем, она умудрялась найти подход к любому. Вчера и Кронберг, и Юрий после пикника поспешили к императору, чтобы убедить его более внимательно относиться к состоянию эспера. И что же он обнаружил, в очередной раз проверив видеокамеры больничной палаты? Несчастная жертва была довольна и радовалась жизни, а потом и вовсе исчезла из лазарета вместе с врачом, так и не вернувшись к себе. Найти Эрику было несложно — все данные о ее перемещении выводились на ручной ком. Осталось загрузить видео с террасы и убедиться, что девчонка успела найти себе новую, еще более неподходящую компанию.
Эта мысль вызвала новый приступ раздражения. Почему она не может просто тихо сидеть в своей комнате? Или в лазарете, раз так плохо себя чувствовала. Хотя последнее все больше казалось поводом для встречи с докторишкой…
Только оказавшись около широкой красной двери с вытянувшейся по сторонам охраной, Ядгар понял, что привел Эрику к себе, а не в ее комнату, как намеревался. Идти обратно было бы глупо. Он приложил руку к дверному сенсору и зашел внутрь.
— Проходи.
Эрика прошмыгнула в дверь и так и осталась стоять в центре гостиной, неловко переминаясь на месте. Император подошел было ближе, но, увидев, как сжалась эспер, подавил вздох и уселся в кожаное кресло.
— Сделай чаю. И себе тоже, — приказал он.
Пока девушка искала чашки и заварку, пока колдовала с водой, она, как и планировал Ядгар, успела немного успокоиться. Поставив на столик чай, вновь замерла как кролик перед удавом. Альге закатил глаза.
— Я что, еще и сесть должен тебя заставлять?
— Простите, господин. — Эрика потупила глаза и устроилась на краешке второго кресла. И даже чашку свою придвинула к себе самостоятельно, не дожидаясь прямого приказа.
Император отпил пахнущий мятой и ромашкой чай и несколько восстановил утраченное равновесие. Иногда ему казалось, что девушка лучше него знала, что именно нужно ему в тот или иной момент. Наверное, действительно знала…
— Ты в самом деле думаешь, что я такой страшный? — спросил как можно более мягко.
Оправдываться Эрика не стала, зная, как он не любил, когда она лебезила перед ним или врала. Конечно, Ядгар подозревал, что не всегда мог раскусить ее ложь или недомолвки, но сейчас ее молчание было более чем красноречиво.
— Я не собираюсь ругать тебя или наказывать.
«Лучше уж накажу Дали», — с неожиданной мстительностью подумал Ядгар и сам удивился, сколь нерациональным оказалось его желание поставить наглого мальчишку на место. Не такой уж страшный был проступок, хотя то, что доктор оставил девушку одну, без присмотра, нельзя было оставлять без внимания.
— Не надо, — тихо сказала она. Знала, что просьбы ее бессмысленны, но все же попыталась защитить доктора.
— Ты ведь понимаешь, что император не должен прислушиваться к своей рабыне? — поддразнил ее Ядгар.
Промолчала. Обхватив хрупкие плечи руками, еще ниже опустила голову. Он смотрел на тонкий античный профиль и не мог понять, почему вновь стремится задеть ее, заставить расстаться с глубоко засевшим внутри нее безразличием.
