— Судя по твоему виду, этой ночью ты не спала.
— Тогда дайте мне снотворного.
Заснуть надолго, притом как можно крепче, не видя сновидений, — неплохая альтернатива смерти.
Психиатр покачала головой.
— Не думаю, что забыться — это лучший выход… Когда ты восстановила свою защиту? Я тебя не чувствую.
— Да? — вяло спросила я без особого интереса. — Не знаю.
Прохладная ладонь легла мне на лоб.
— Тогда откройся мне. Поделись своей болью, — мягко сказала Алана.
— Не могу.
— Не можешь или не хочешь?
Я перевернулась на бок, натягивая на голову одеяло. Разговор меня утомил.
— Эрика? Эрика, не пугай меня так. Вставай. Давай сходим в лазарет.
Она гладила меня по плечу, что-то говорила, но я уже не различала смысл ее слов. Это не имело значения.
Ведь Кронберг тоже не была на моей стороне. Никто не был.
Алана все-таки привела Сафара, надеясь, что это что-то изменит. Он говорил со мной ласково и тихо, как с больным ребенком. Заставил сесть. Померил температуру, давление. Потом заставил лечь и, нацепив на виски неприятно холодные пластинки, подключил какую-то аппаратуру.
Док и Кронберг тихо разговаривали у окна, то ли забыв, что мне не нужны уши, чтобы их услышать, то ли сочтя это неважным. Я «слушала» их разговор, как далекое эхо.
— Органических поражений нет, — Дали говорил спокойно, но даже с закрытыми глазами я видела тьму, что колыхалась вокруг него, — он был расстроен. Из-за меня.
Кронберг встревожена и в то же время злилась. Источник ее злости — не здесь.
— Как я и думала. Это хорошо, но так было бы проще. Потому что иначе это становится моей проблемой. И я не уверена, что легко и быстро с ней справлюсь, как того потребует от меня император. В медицинской карте Эрики есть упоминание о таких же, как сейчас, симптомах, но о причинах заболевания нет ни слова. Не написано, были ли депрессии эндогенными, порожденными внутренними процессами, или же реактивными.
— О, я думаю, в этот раз у ее плачевного состояния все же есть внешняя причина, — мрачно сказал Дали. — Назвать имя этой причины?
— Сафар! — в голосе Кронберг сквозило предупреждение. — Тут мы ничего сделать не можем.
— Я не могу! Но, тайнэ Алана, к вам он прислушивается! Я даже думать не хочу, что он сделал с Эрикой после того, как забрал…
— Прекрати, — Кронберг резко оборвала его, — у тебя и так проблемы из-за нее. И виноват в этом ты, а не она. Ты должен вести себя как профессионал, если не хочешь, чтобы тебя отстранили.
— Я понял, — сухо ответил корабельный доктор.
Если бы я сейчас могла жалеть, то безусловно посочувствовала бы Сафару.
— Ты принес то, что я просила?
Мне все-таки дали выпить таблетки, безвкусные синие горошинки. Голова от них стала тяжелой, и я провалилась во тьму. Сон был обрывист и тревожен, но явь оказалась еще хуже. Меня заставили поесть, принять ванну. К моему возвращению постельное белье уже сменили, а комнату проветрили. На комоде у изголовья кровати стояла высокая ваза с белыми пушистыми цветами.
— Это айос, — сказала Алана, укутывая меня в одеяло. — Южные цветы Лонги. Их вырастили в местной оранжерее.
Снова таблетки, в этот раз другие. Жаль, но от них мне спать не хотелось. Кронберг все никак не уходила. Разговаривала со мной, что-то спрашивала. Потом замолчала, устало глядя в окно.
— Великий тай Альге утром улетел в Кадис на несколько дней. В столице какие-то местные торжества, очень важные. Годовщина коронации или юбилей существования династии… Я не особо разбираюсь в этих монархических штучках. Императрицу он, к счастью, забрал с собой. Я не эспер, но от ее присутствия в замке даже мне было не по себе. Зарина и Юрий тоже уехали. Тай Цехель хотел навестить тебя, но… не получилось.
«Не получилось». Я повертела в мыслях эти слова. Конечно же, благодаря Альге. Император не задумываясь был готов лишить меня всего, что имело хоть какой-то для меня смысл. Гардарик — уж не знаю почему — имел. Потому, возможно, что относился ко мне как к равной. Это было значимо для меня когда-то. При мысли об отъезде Юрия я почувствовала грусть, хотя не уверена, что это была именно моя грусть.
А император… В глубине души я все это время ждала, что он появится. Неспешно зайдет в мою комнату, заполнив одним своим присутствием, усядется на край кровати. И может быть, пожалев, заберет все, что осталось от моих чувств. Ведь я уже знала, что пустота, принявшая облик человека, была не так равнодушна, как я думала вначале.
Но он не пришел. Сбежал, а скорее всего, просто забыл обо мне, не получив того, что хотел. Поэтому ничего не оставалось, как вновь и вновь перебирать осколки былых желаний и чувств, пытаясь найти в них потерянный смысл. И все сильнее крепла уверенность, что таблетки больше не помогут.
Альге пришел. Только другой, не тот, кто владел мной. Тот, которому я почему-то была нужна. Замир. Маленький светловолосый принц с почти прозрачными глазами и тонкой кожей, не знавшей загара. Кронберг держала его за руку, но стоило Замиру увидеть меня, как он тут же вырвался и забрался ко мне на кровать. Руки крепко обхватили меня, как могли, а голова уткнулась в живот. В другой раз я бы взъерошила его хохолок на затылке, ласково прижала бы к себе еще ближе, но сейчас присутствие маленького эспера вызывало недоумение.
— Он скучал по тебе, — объяснила Кронберг, скупо улыбаясь. — Совсем уже свою няню довел, да и меня тоже. Так что пришлось сдаться на волю маленькому таю, несмотря на риск для вас обоих. Удивительно, но исследований, что происходит при общении двух эсперов в тех случаях, когда один из них… несколько нездоров, я так и не нашла. Хотя, полагаю, они бы и не помогли. Вы оба нестандартны для эсперов. Уникальная ситуация…
Научный энтузиазм Кронберг скрыть так и не удалось.
«Ты не приходила», — даже мысли мальчика звучали обиженно.
Я не ответила.
«Ты не приходила, — уже чуть тише „сказал“ Замир. — Тебе плохо из-за меня? Прости, прости, прости…»
«Нет, — я ничем не могла заставить его замолчать, кроме как ответив ему. — Замир, я устала и хочу спать. Уйди».
«Ты не хочешь спать! Ничего не хочешь. Ты… потерялась?»
«Да. А теперь оставь меня в покое».
Я позволила своему эмпатическому блоку немного ослабнуть, чтобы спугнуть надоедливого ребенка. Но, очевидно, как и его отца, Замира было не пронять чувствами глупой эмпатки. Он засопел, неохотно отцепляясь от меня, но тут же снова схватил за руки.
«Вставай!» — приказал Замир и потянул за собой.
Я села, опустила ноги на пол. Затем поднялась, пошатнувшись.
