— У меня есть причины задержаться. Если хочешь, можешь лететь.
— И оставить тебя здесь одного? — хмыкнул Нижинский.
— Заботишься? — едко спросил Юрий. — Не хочешь улетать — оставайся. Но тебе лучше покинуть Кадис и затаиться.
— Я предпочел бы позаботиться о той эмпатке, Эрике…
— Держись от нее подальше! — По довольному блеску в глазах собеседника Цехель понял, что его намеренно провоцируют.
— И чем она тебе так приглянулась? Или опять зуд в штанах? — почти мирно спросил Владимир. — Да, твоя эмпатка сильна, не спорю. Тот же самый импринтинг на докторе держался необыкновенно долго, тогда как обычная фиксация образа рассыпается через неделю после прекращения контакта эспера с объектом воздействия. И да, она почувствовала меня на расстоянии нескольких десятков метров. Но это лишь эмпатия, не более. Не особо надежная вещь, которую сложно контролировать и невозможно полноценно использовать.
В их мире эмпатию не уважали. В гардарийских эсперах ценили способность к телепатии, стараясь эмпатию искоренять как порок. Потому и Замир, потомок Ксано, был мало подвержен эмоциям и довольно слаб как эмпат. Но Юрий знал, что, увидь совет кланов своими глазами, что Эрика способна на устойчивое внушение, не менее сильное и при этом более безопасное, чем телепатическое, и отношение к девушке поменялось бы.
— Ты не поймешь. Чересчур узко мыслишь.
— Наглец, — оскалился Северный пес, но уже без былого энтузиазма. — Хорошо. Действуем по коду три-один. Уничтожь все файлы, которые могут вести ко мне или на Гардарику.
— А ты?
— Я уже избавился от всего лишнего. Кадис я тоже покину. Что касается Эрики… Что ж, отправляй свою просьбу в совет. А я отправлю свое прошение. Не думай, что я позволю Пестрым заполучить еще одного эспера.
Когда Владимир вышел, Цехель почти рухнул в кресло, морщась от пульсации в челюсти. Удар у напарника был хорошо поставлен.
Впрочем, Юрий мог позволить Нижинскому такую шалость — дни его были сочтены. Осторожно стянув с левой руки одно из колец, деактивировал его. В кольце, которым он слегка оцарапал лицо напарника при «ласке», был один из новых секретов Пестрых, делающих их таким опасными. Когда Нижинский погрузится в сон, яд начнет действовать. Дыхание Владимира остановится, и он тихо и безболезненно умрет в своей кровати, даже не поняв, что умер.
Конечно, внезапная гибель на задании одного из псов может вызвать ненужные вопросы в совете, но выбора ему не оставили: Юрий знал, что это вопрос нескольких дней, когда Владимира найдут лонгийцы, а значит, нужно было заставить его замолчать. А затем можно и службу безопасности пустить по уже бесполезному следу. И хотя полностью это подозрения императора не снимет, на время все же успокоит. А там… Что ж, стоит поспешить и подкинуть Кронберг правильное решение задачи. Эрика была необходима живая и здоровая. И как можно раньше. Потому что кое в чем Нижинский был прав: нужно было спешить.
На постели заворочалась Тамра, и гардарик, подойдя к ней, положил руки на горячий лоб.
— Тихо, тихо. Слушай внимательно, что я тебе скажу… — ласково произнес он девушке, и морщинка между ее бровей разгладилась.
Воспоминания об этой ночи покажут Тамре, что тай Цехель в этот раз был необыкновенно страстен и требовал того же от нее, что в пылу игры она случайно ударила его по лицу, но он, добрый господин, не обиделся. А потом они оба, утомленные сексом, заснули и пробудились под утро.
Пусть у симарглов не было дара эсперов, но все же некоторым трюкам они научились.
Теперь нужно было позаботиться о том, чтобы убрать еще кое-кого, путавшегося под ногами. Диего Альварес однажды помог Юрию, но теперь он уже мешал.
Ядгар Альге
То, что доктор Кронберг скоро предстанет перед ним со своими вариантами лечения, Ядгар не сомневался. И она действительно появилась… на утро третьего дня после покушения.
— Что нового, тайнэ? Надеюсь, в этот раз вы пришли с результатами или с хорошими новостями?
Хороших новостей не было. Ядгар сам несколько раз в день проверял состояние Эрики. Ничего не менялось к лучшему. Но услышать версию психиатра было интересно.
Рыжеволосая иномирянка стояла перед столом императора, нервно сжимая в руках свой медицинский ком. Альге не предлагал ей присесть, показывая свое неудовольствие.
— Мы провели консилиум с доктором Оссе и доктором Тадо из госпиталя и подобрали наиболее эффективный вариант лечения Эрики. Правда, он довольно рискованный, могут быть некоторые побочные симптомы.
Обычно Ядгару нравилась прямота психиатра: там, где другие медики юлили, Кронберг ясно говорила о том, что придуманный врачами метод не являлся оптимальным.
— Говори.
— Генерализованная амнезия на ограниченный срок. От нескольких дней до пары недель.
— Отчего такой разброс? — нахмурился император.
— Работа с отделами мозга, в которых хранится нужная память, достаточно сложна. Здесь невозможно просчитать все по минутам, — осторожно ответила Алана. Она протянула медицинский ком. — Здесь доступно написано о процедуре и последствиях.
Ядгар хмыкнул и углубился в чтение. Пробежав глазами по медицинским выкладкам, он вновь вернулся в начало текста и, вчитываясь уже более внимательно, уточнял у Кронберг тот или иной аспект. Наконец он отложил ком и задумчиво забарабанил пальцами по столу.
— Значит, вы предлагаете генерализованную, а не избирательную амнезию. Почему?
— Чтобы нам не пришлось снова возвращаться к процедуре. Память имеет свойство достраивать отсутствующие куски. Да и отсутствие части воспоминаний вызовет больший диссонанс сознания Эрики.
— А какой период времени может охватить эта ваша процедура… точнее, амнезия, ею вызванная? Максимально.
Кронберг пожала плечами.
— На самом деле легче всего полностью стереть память.
На мгновение Ядгара охватило нерациональное желание приказать психиатру стереть в памяти Эрики события не только последних дней, но и всего, что происходило после ее появления на Лонге. Начать все сначала. Тогда бы он мог убедить девушку, что дал ей свободу с самого начала. Тогда бы она перестала смотреть на него с недоверием, а считала своим освободителем… И можно было бы попробовать нормальные ухаживания, как бы глупо это ни звучало. Глупо не из-за его статуса, а из-за отсутствия опыта ухаживаний.
Нет, рисковать не стоит даже ради шанса исправить свои ошибки. И видеть Эрику снова отстраненной, чужой, совсем его не помнящей… отчего-то Альге казалось, что будет непросто. Нет, об этой идее точно нужно забыть.
— Тут не написано об осложнениях, — перевел он разговор на более актуальную тему.
— Потому что они предполагаемые. Как вы понимаете, специальное стирание памяти редко используется, будь то военная медицина или психиатрия. И никогда эту процедуру не проводили на эсперах. Мы не знаем, как отреагирует сознание Эрики на потерю воспоминаний о нескольких днях. Возможно, никак, или же подсознание подсунет ей ложные воспоминания.
