– Поэтому вы перестали быть Евгенией и стали Евой?
– Видите, вы сами все понимаете… Я не жалуюсь, нет, поймите правильно. Наверняка в глубине души все родители одинаковые. Только одни могут уговорить себя, что детям свойственно вырастать, а другие этого никогда не поймут… Но, мне кажется, обо мне мы уже достаточно поговорили. Теперь у меня к вам вопросы, Альберт Петрович. Можно?
Я пожал плечами:
– Почему бы нет?
– Что за Великая пирамида, от которой понадобился ключ?
– Великая пирамида севера. Охранная штука, еще с тех времен, когда барьеры между материальным и потусторонним миром были более тонкими. А говоря современным языком – энергетический преобразователь огромной силы. Древние, конечно, не знали многих научных слов, но в свойствах энергий разбирались неплохо.
– Вы хотите остановить Варгуна при помощи пирамиды?
– Только так, Ева. Я должен заманить его в пирамиду. Лишь там можно отделить демоническую составляющую от человеческой, лишив таким образом демона материальной привязки. В общем-то, ничего особенного, священники-экзорцисты постоянно занимаются чем-то подобным. Механизм тот же, просто силы будут задействованы гораздо более мощные.
Ева задумалась, прикусывая нижнюю губу. Я видел, у нее еще есть вопросы. И даже знал, что отвечать на них мне не хочется.
– Понимаю… Вот вы, Альберт Петрович, рассказывали про волхва Остомысла, который когда-то победил Варгуна, – решилась девушка. – Что с ним потом стало?
– Победил – сильно сказано. Как видите, Варгун возвращается. Зло победить нельзя, его можно лишь остановить. В данное время и в данном конкретном месте. Но это тоже много. Порой выше человеческих сил. – Я глянул на летний снег и добавил: – Понятия добра и зла, Ева, вообще чрезвычайно конкретны, в качестве абстрактных идей они плохо работают. Именно поэтому, как вы можете вспомнить из курса истории, все попытки создать государство на принципах добра проваливались с жутким треском.
– Вы не ответили.
Умная девочка, не дала заговорить себе зубы. О чем-то уже догадалась.
Да, умирать не хочется. Почему-то никогда не хочется умирать… Я опять вспомнил опричника Федьку Усанова. Как он лихо сказал перед казнью – чего еще ждать, когда все уже было? Странная получилась жизнь – такая яркая, бьющая через край и такая никчемная… Правильно писал Скворцов – логика реинкарнации плохо поддается человеческому мышлению, жестко ограниченному временем и пространством. Хотя кое-что уже стало понятно…
– Волхв погиб. Мощь демона сожгла его. Слишком она велика… – пояснил я, словно оправдываясь.
– Грустно, – сказала без выражения, не поворачиваясь ко мне. – По-другому никак?
– Хотелось бы. Только чтобы отправить из нашего мира демона такой силы, нужна не только энергия жизни, но и смерти. По сути, требуется жертва. Причем добровольная жертва. По-другому никак, да.
– Кто-нибудь из нас мог бы…
– Не мог бы! – отрезал я. Мне не хотелось ей объяснять, что когда-то я сильно ошибся. А за ошибки надо платить самому. Мы всегда платим за ошибки, даже когда не подозреваем об этом.
– Нет, Ева, вы определенно сейчас замерзнете!
– Уже замерзла, но это не важно. Альберт Петрович, я хотела…
– Давайте помолчим, Ева, – перебил я. Подумал: пусть невысказанное, тонкой струной натянутое сейчас между нами, так и не прозвучит. Ни к чему. Теперь уже ни к чему.
Она кивнула. Поняла без слов. Надеюсь, что поняла…
Потом мы вдвоем молча смотрели, как падает июльский снег, поблескивая в свете уличных фонарей. Он, похоже, уже кончался. Теперь, по логике вещей, нужно ждать град и ураган.
Ладно, хватит лирики, к делу! – мысленно встряхнулся я.
– Вот что, Ева… Садитесь с ребятами в ваш роскошный автомобиль, включайте обогреватель и уезжайте отсюда, – заметил протестующий всплеск челки и добавил: – Ждите меня на выезде из города.
– А вы?
– А я встречусь с майором и заберу ключ.
– Толик с Жорой могли бы помочь.
– Да бог с вами, Ева! Неужели я похож на отмороженного гражданина, который пойдет врукопашную на опергруппу ФСБ?
Она усмехнулась.
– Я уж не знаю, на кого вы похожи. Ни на кого, по-моему… Но я почему-то спокойна, сдается мне, что у Мангалова против вас мало шансов.
– Он-то об этом не знает, – невинно заметил я.
– И все-таки что вы будете делать?
Женщины! Страсть к конкретике у них в крови.
– Я его уговорю, – ответил я. Почти честно.
* * *
Они уехали
Проводив ребят, я взялся за дело. Легко сказать – уговорю… Майор ФСБ Валерий Николаевич Мангалов не похож на человека, который охотно поддается на уговоры. Надо думать, с самого детства был осторожным и недоверчивым. Когда, к примеру, взрослые и хитрые дядьки пытались выманить у маленького Валерика заначенные конфеты, у них наверняка прорезался не один седой волос. А конфет, что характерно, не прибавлялось. Такой он себе на уме кремень, этот Мангалов…
Подобными мыслями я развлекался, вычерчивая на полу и стенах спирали. Те самые знаменитые спирали жрецов-атлантов, о которых сейчас никто ничего не знает. Может, хорошо, что не знают. Даже наверняка хорошо. Эта особая техника гипнотического воздействия бьет не по сознанию и не по подсознанию, а сразу по энергетике. Запросто может свести с ума не только объект гипноза, но и самого оператора.
Разве без того мало сумасшедших в мире? Больше чем нужно, много больше… Уверив себя в безусловной ценности собственной жизни, homo sapiens современный встал перед неразрешимым противоречием – как найти вечную ценность в том, что кончается быстро и чаще всего бесследно? От такого вопроса, согласен, несложно сойти с ума. Обязательно с него съедешь, можно не сомневаться. Потому что вопрос все равно присутствует где-то рядом, даже если о нем не думаешь…
А ведь все просто! – рассказывал я сам себе, выводя завитки. Дело в точке отсчета. Нужно лишь отрешиться от обычного человеческого нарциссизма, разрастающегося ныне, как глобализация экономики, и вынести центр вселенной вне себя. И все становится на свои места. И ты почувствуешь себя не началом начал, а микрочастицей, кружащейся в вихрях времени и пространства. Смысл частицы не отделяется от смысла целого. Как и разум, этот будущий цемент мироздания, неотделим от понятия «всеобщее сознание».
Вот тогда и только тогда начнешь постигать настоящий смысл бесконечности, которая есть не прямая линия, а череда повторений…
Что делать, работая со спиралями, требуется обязательно забивать голову всякой всячиной, закручивающей мозги в противоположную сторону. Иначе быстро улетишь крышей с билетом в один конец. Мне ли, жрецу атлантов, Второму Посвященному Арганитратоса, Бога небес и ветров, не знать этого?
