Глава первая
Как развить смелость и уверенность в себе
С 1912 года свыше пятисот тысяч мужчин и женщин были
слушателями курсов ораторского искусства, где применялся мой метод. Многие из
них в письменной форме объяснили, почему они стали изучать этот предмет и чего
они рассчитывали достичь в результате занятий. Разумеется, каждый высказывается
по-своему, но главное стремление авторов этих писем, основная потребность,
испытываемая подавляющим большинством, поразительно совпадают. «Когда мне
приходится вставать и начинать говорить, — пишет один из моих корреспондентов,
— я чувствую себя таким скованным, так волнуюсь, что не в состоянии ясно
мыслить, не могу сосредоточиться, забываю, что я имел в виду сказать. Я хочу
приобрести уверенность в себе, спокойствие и способность мыслить, выступая
перед аудиторией. Я хочу научиться располагать свои мысли в логическом порядке,
ясно и убедительно высказываться перед группой или аудиторией в деловой сфере
или в клубе». Тысячи высказываний носят почти такой же характер.
Приведу конкретный пример. Несколько лет назад один джентльмен,
которого я назову здесь мистером Д.У.Джентом, стал слушателем моего курса
ораторского искусства в Филадельфии. Вскоре после начала занятий он пригласил
меня позавтракать с ним в клубе промышленников. Это был уже немолодой человек,
который всегда вел активный образ жизни: возглавлял свое предприятие, играл
ведущую роль в жизни религиозной общины, а также занимался общественной
деятельностью. Когда мы сидели за столом в тот день, он наклонился ко мне и
сказал:
— Мне неоднократно предлагали выступать на различных
собраниях, но я никак не мог этого сделать; я начинаю так волноваться, в голове
делается совершенно пусто, и поэтому я всю жизнь уклонялся от публичных
выступлений. Но теперь, когда я стал председателем совета попечителей колледжа,
я должен председательствовать на его заседаниях, и мне просто необходимо что-то
говорить… Как вы думаете, я смогу научиться выступать в моем возрасте?
— Сможете ли вы, мистер Джент? — ответил я. — В этом нет
никаких сомнений. Я знаю, что вы сможете, и знаю, что вы научитесь, если только
будете практиковаться и следовать моим указаниям и рекомендациям.
Ему хотелось верить мне, но перспектива казалась ему слишком
радужной, слишком оптимистичной.
— Боюсь, вы говорите так из одной лишь любезности, — ответил
он. — Вы только пытаетесь ободрить меня.
После того как он закончил учебный курс, мы на некоторое
время потеряли связь, а позднее снова встретились и снова позавтракали вместе в
клубе промышленников. Мы сидели в том же углу, за тем же столом, что и в
прошлый раз. Я напомнил ему о нашем разговоре и спросил, действительно ли я
проявил чрезмерный оптимизм. Он вынул из кармана записную книжку в красном
переплете и показал мне список своих предстоящих публичных выступлений и даты,
на которые они были назначены.
— Способность выступать, удовольствие, которое я при этом
испытываю, дополнительная польза, которую я могу приносить обществу, — все это
входит в число самых радостных явлений в моей жизни.
Незадолго перед этим в Вашингтоне состоялась важная
конференция по вопросам разоружения. Когда стало известно, что английский
премьер-министр намеревается принять в ней участие, филадельфийские баптисты
послали ему телеграмму с приглашением выступить на массовом митинге, который
было решено созвать в их городе. И мистер Джент сообщил мне, что из всех
баптистов города именно его попросили представить аудитории английского
премьера.
И это был тот самый человек, который менее трех лет назад
сидел со мной за этим самым столом и мрачно спрашивал, что я думаю по поводу
того, сможет ли он когда-либо научиться выступать публично!
Была ли та быстрота, с которой он приобрел способность выступать,
необычным явлением? Вовсе нет. Наблюдались сотни таких же примеров.
Приведу лишь один из них. Несколько лет назад один
бруклинский врач — назовем его доктором Кэртисом — провел зиму во Флориде
неподалеку от тренировочной площадки бейсбольной команды «Гиганты». Будучи
заядлым бейсбольным болельщиком, он часто ходил смотреть на ее тренировки.
Вскоре он очень подружился с командой, и его пригласили на
банкет, устроенный в ее честь.
После того как были поданы кофе и орехи, некоторых почетных
гостей попросили «сказать несколько слов». И совершенно неожиданно, как снег на
голову, на него обрушились слова распорядителя:
— Сегодня здесь присутствует врач, и я попрошу доктора
Кэртиса рассказать нам об охране здоровья бейсболистов.
Был ли он подготовлен для такого выступления? Конечно, был.
У него была прекраснейшая подготовка — он изучал гигиену и работал лечащим
врачом почти треть века. Он мог бы, сидя в кресле, проговорить на эту тему хоть
всю ночь с человеком, сидящим рядом. Но встать и то же самое сказать даже
небольшой аудитории — это было совсем другое дело. Это его парализовало, у него
началось сердцебиение и перебои. Он никогда в жизни не выступал публично, и все
мысли немедленно испарились из его головы.
Что было делать? Присутствующие аплодировали, все на него
смотрели. Он покачал головой, но это только усилило аплодисменты и просьбы.
Возгласы: «Доктор Кэртис! Говорите! Говорите!» — становились все громче и
настоятельнее.
Кэртис пришел в подлинное отчаяние. Он знал, что не сможет
выговорить и десятка фраз. Поэтому он встал и, не проронив ни слова, повернулся
спиной к своим друзьям и вышел из помещения с чувством страшного замешательства
и унижения.
Не удивительно, что, вернувшись в Бруклин, он тотчас
записался на мой курс ораторского искусства. Он не хотел, чтобы его еще раз
вогнали в краску, не хотел снова онеметь.
Он стал учащимся, от которого обычно преподаватель бывает в
восторге: он относился к делу чрезвычайно серьезно. Ему хотелось научиться
выступать, и решение его было твердым. Он тщательно готовился к выступлениям,
практиковался изо всех сил и не пропускал ни одного занятия.
И результат был такой, какой всегда бывает у подобных
учащихся: он делал успехи с быстротой, удивлявшей его самого, они превышали его
самые заветные мечты. После нескольких занятий волнение уменьшилось,
уверенность в себе возрастала. За два месяца доктор сделался лучшим оратором
группы. Вскоре он стал принимать приглашения выступить в других местах — он
полюбил это ощущение, испытываемый им подъем, он гордился тем уважением и теми
новыми друзьями, которых приобретал таким образом.
Один член нью-йоркского предвыборного комитета
республиканской партии, услышав публичное выступление доктора Кэртиса,
пригласил его агитировать в городе за его партию. Как бы был удивлен этот
политический деятель, если бы узнал, что всего годом ранее этот оратор ушел с
банкета, смущенный и пристыженный, потому что у него отнялся язык от страха
перед аудиторией!
