2. Завоевать доверие.
3. Изложить ваши факты, разъяснить слушателям достоинства
вашего предложения.
4. Привести убедительные мотивы, побуждающие людей
действовать.
Как строили свои речи знаменитые люди
Бывший сенатор Альберт Дж. Беверидж написал небольшую, очень
полезную книжку, озаглавленную «Искусство говорить публично».
"Оратор должен владеть темой, — пишет этот заслуженный
политический деятель. — Это означает, что все факты должны быть собраны, систематизированы,
изучены, переварены, причем они должны освещать явление не только с одной
стороны, но и с другой, а также со всех сторон. Надо быть уверенным в том, что
это действительно факты, а не предположения или недосказанные утверждения.
Ничего не принимайте на веру.
Поэтому надо проверять и уточнять все данные. Это,
безусловно, означает необходимость тщательной исследовательской работы, ну и
что из того? Разве вы не намерены информировать, обучать своих сограждан,
давать им советы? Разве вы не хотите стать авторитетом?
Собрав и осмыслив факты по тому или иному вопросу, решите
для себя, на какой вывод они наталкивают. Тогда ваша речь приобретет
оригинальность и силу воздействия — она будет энергичной и неотразимо
убедительной. В ней будет отражена ваша личность. Затем изложите свои мысли
письменно как можно яснее и логичнее".
Другими словами, подберите факты, всесторонне отражающие
явление, а затем найдите вывод, который эти факты делают ясным и определенным.
Когда Вудро Вильсона попросили рассказать о его методах, он
ответил:
— Я начинаю с перечня вопросов, которые я намерен осветить,
осмысливаю, рассматриваю их в естественной взаимосвязи, — таким образом
получается костяк выступления. Потом я стенографически это записываю. Я привык
всегда делать стенографические записи, ибо это экономит много времени. Затем я
сам перепечатываю текст на машинке, меняя фразы, выправляя слог и добавляя
материал по ходу работы.
Теодор Рузвельт подготавливал свои выступления в характерной
рузвельтовской манере: он подбирал все факты, изучал их, оценивал, определял их
значение и делал выводы — и совершал это с чувством непоколебимой уверенности.
Потом, имея перед собой блокнот с заметками, он начинал
диктовать и диктовать свою речь очень быстро, чтобы в ней была
непосредственность, напористость и живость. Затем он прочитывал перепечатанный
текст, правил его, вносил дополнения, что-то вычеркивал, делал множество
карандашных пометок и диктовал еще раз. «Я никогда ничего не добивался, —
говорил он, — без упорного труда, без напряжения всех моих умственных
способностей, без тщательной подготовки и долгой предварительной работы».
Он часто приглашал критиков послушать, как он диктует, или
же читал им вслух тексты своих речей. Он отказывался обсуждать с ними
правильность того, что он говорил. К тому времени его решение было уже принято,
и принято бесповоротно. Он просил советов не о том, что говорить, а о том, как
сказать это. Снова и снова он перечитывал машинописные странички, сокращал,
правил, улучшал. Таковы были тексты его речей, напечатанные в газетах.
Разумеется, он не заучивал их наизусть. Выступая, он импровизировал, и зачастую
его устное выступление кое-чем отличалось от опубликованного и
отредактированного текста. Однако диктовка и правка были прекрасной
подготовительной работой. Благодаря этому он хорошо усваивал материал и
последовательность его изложения. Это придавало его выступлениям плавность,
отточенность, вселяло уверенность в себе, и вряд ли можно было бы приобрести
все это иным образом.
Английский физик сэр Оливер Лодж говорил мне, что, диктуя
тексты своих докладов (диктуя сначала основные тезисы, потом развивая их и,
наконец, наговаривая точно в таком виде, как он излагал их слушателям), он
нашел прекрасный способ подготовки и упражнения.
Многие из тех, кто изучает ораторское искусство, считает
поучительным записывать свои выступления на магнитофонную пленку и затем
прослушивать себя. Поучительно? Да, поучительно, но боюсь, что порой
прослушивание записи может вызвать разочарование. Вместе с тем это весьма
полезное упражнение, я его рекомендую.
Метод предварительной записи того, что вы собираетесь
сказать, заставит вас думать. Это внесет ясность в ваши мысли, закрепит их в
вашей памяти, сведет к минимуму непоследовательность вашего мышления, увеличит
запас слов.
Бенджамин Франклин рассказывает в своей «Автобиографии» о
том, как он улучшал свой слог, вырабатывал легкость в выборе слов, научился
упорядочению своих мыслей. Его жизнеописание — классическое литературное
произведение, но в противоположность большей части классических произведений
оно читается легко и с большим интересом. Его можно считать образцом простого и
ясного английского языка. Каждый, кто хочет стать оратором и литератором,
прочитает его с пользой и удовольствием. Думаю, что вам понравится выдержка,
которую я привожу ниже:
"Примерно в это время мне попался в руки разрозненный
том «Зрителя»
[3]
. Это был том третий. До сих пор я еще не видел ни одного.
Я купил его, неоднократно перечитывал от корки до корки и
был от него в совершенном восхищении. Слог показался мне бесподобным, и я
решил, насколько возможно, ему подражать. С этой целью я взял некоторые очерки
и кратко записал смысл каждой фразы, затем я отложил их на несколько дней, а
потом попытался восстановить текст, не заглядывая в книгу и излагая смысл
каждой фразы так же полно и подробно, как в оригинале, для чего я прибегал к
таким выражениям, которые мне казались уместными.
Затем я сравнил своего «Зрителя» с подлинником, обнаружил
некоторые свои ошибки и исправил их. Но оказалось, что мне не хватало то ли
запаса слов, то ли умения их употреблять; последнее, как я полагал, я мог
приобрести, если бы продолжал писать стихи; ведь постоянные поиски слов
одинакового значения, но различной длины, которые подошли бы под размер, или
различного звучания — для рифмы принудили бы меня непрерывно искать
разнообразия, а кроме того, все эти разнообразные слова закрепились бы у меня в
уме, и я был бы над ними хозяином. Тогда я взял некоторые из напечатанных в
«Зрителе» историй и переложил их в стихи; когда же я как следует забыл
прозаический оригинал, то принялся вновь переделывать их в прозу.
Иногда я в беспорядке перетасовывал свои конспективные
записи и через несколько недель пытался расположить их наилучшим образом,
прежде чем составлять законченные фразы и дописывать очерки. Это должно было
научить меня упорядоченному мышлению. Сравнивая затем свое сочинение с оригиналом,
я находил множество ошибок и исправлял их; но иногда я льстил себя мыслью, что
в некоторых незначительных деталях мне удалось улучшить изложение или язык, и
это заставляло меня думать, что со временем я, пожалуй, стану неплохим
писателем, к чему я всячески стремился".
