Когда Марк Твен закончил свою лекцию на одном руднике в
Неваде, к нему подошел старый старатель и спросил:
«Это у вас естественная манера говорить?»
Именно это нужно аудитории: «естественная манера говорить»,
немного аффектированная.
Говорите на заседании объединенного благотворительного фонда
точно так же, как если бы вы говорили с Джоном Генри Смитом. Ведь члены фонда —
не что иное, как сумма Джонов Генри Смитов. Разве те же приемы, которые уместны
при разговоре с этими мужчинами и женщинами, не пригодны при разговоре с ними
как с коллективом?
Я только что описал выступление одной писательницы. В том же
зале, где выступала она, я имел удовольствие через несколько дней слушать
известного физика, сэра Оливера Лоджа. Его тема была «Атомы и миры». Он
посвятил ей больше полувека размышлений и трудов, опытов и исследований.
То, что он говорил, исходило из сердца, ума, было частью его
жизни, это было то, что ему очень хотелось высказать. Он забыл — и я благодарил
за это бога, — что он пытается только рассказать слушателям об атомах,
рассказать точно, ясно и убедительно. Он искренне старался, чтобы мы видели то,
что видел он, и чувствовали то, что чувствовал он.
И каков же был результат? Он сделал замечательный доклад. В
нем было и обаяние, и сила. Лодж был исключительно талантливым оратором, но я
убежден в том, что он не считал себя оратором. Я убежден также, что лишь
немногие из слушавших считали его оратором.
Если вы, читатели этой книги, будете говорить публично таким
образом, что ваши слушатели будут подозревать, что вы обучались ораторскому
искусству, вы не сделаете чести автору. Ему хочется, чтобы вы говорили с такой
естественностью, чтобы вашим слушателям и в голову не приходило, что вы прошли
подготовку. Хорошее окно не привлекает к себе внимания. Оно только пропускает
свет. Таков и хороший оратор. Он так естественен, что слушатели не замечают его
манеры говорить, они замечают только предмет, о котором идет речь.
Секрет Генри Форда
«Все машины Форда совершенно одинаковы, — говаривал их
создатель, — но не существует двух совершенно одинаковых людей. Каждая новая
жизнь — это нечто новое под солнцем; никогда ранее не было ничего в точности
такого же и никогда больше не будет. Молодой человек именно так должен смотреть
на себя — он должен искать ту единственную искру индивидуальности, которая
отличает его от других людей, и разжигать ее всеми силами. Общество и школа
могут попытаться потушить эту искру, они хотят стричь всех под одну гребенку, а
я говорю: не давайте искре погаснуть — это ваше единственное основание для
того, чтобы играть важную роль».
Все это вдвойне правильно в отношении оратора, выступающего
перед аудиторией. На свете нет человека, подобного вам. Сотни миллионов людей
имеют два глаза, нос и рот, но никто из них не выглядит в точности так же, как
вы, никто из них не имеет в точности таких черт лица, такого склада ума, как
вы. Немногие из них будут говорить и выражать свои мысли в точности так, как
вы, если вы говорите естественно. Другими словами, у вас есть индивидуальность.
Для вас, как оратора, это самое драгоценное достояние. Держитесь за него.
Лелейте его. Развивайте его.
Это та искра, которая внесет силу и искренность в вашу речь,
«это ваше единственно подлинное основание для того, чтобы играть важную роль».
Сэр Оливер Лодж говорил не так, как другие, потому что сам
был не таков, как другие. Манера говорить у этого человека была такой же частью
его индивидуальности, как борода и лысина на голове. Если бы он пытался
подражать Ллойд Джорджу, его речь звучала бы фальшиво, ничего бы не получилось.
Самая знаменитая дискуссия, когда-либо состоявшаяся в
Америке, имела место в 1858 году между сенатором Стивеном Дугласом и Авраамом
Линкольном в городах, расположенных в прериях Иллинойса. Линкольн был высок
ростом и неуклюж. Дуглас — небольшого роста и элегантен.
Характеры, умственные способности и нрав этих людей были
такими же разными, как и их внешность.
Дуглас был культурным, светским человеком. Линкольн —
лесорубом, который был способен в одних носках выйти на крыльцо встречать
гостей.
У Дугласа были изящные жесты, а жесты Линкольна — угловаты.
Дуглас был совершенно лишен юмора. Линкольн же неподражаемо рассказывал
анекдоты.
Дуглас редко прибегал к сравнениям, Линкольн всегда
оперировал аналогиями и примерами. Дуглас был высокомерен и властен. Линкольн —
скромен и снисходителен. У Дугласа был живой, блестящий ум, у Линкольна
мыслительный процесс проходил значительно медленнее. Дуглас был стремительным,
как шквал урагана, Линкольн — спокойнее, глубже и осторожнее.
Оба эти деятеля, хотя и совершенно разные, были хорошими
ораторами, потому что у них хватало мужества и здравого смысла сохранять свою
индивидуальность. Если бы один из них пытался подражать другому, он бы с
треском провалился. Но, в полной мере используя свои особые таланты, оба они
оказались оригинальными и сильными. Старайтесь подражать им.
Давать такие советы легко, но легко ли следовать им?
Безусловно, нет. Как сказал маршал Фош о военном искусстве, «сущность его
довольно проста, но, к несчастью, его сложно претворить в жизнь».
Чтобы быть естественным перед аудиторией, нужна практика.
Актеры знают это. Когда вы были маленьким четырехлетним ребенком, вы, вероятно,
могли, если бы попытались, взобраться на эстраду и естественно «рассказать»
что-то слушателям. Но когда вам двадцать четыре года или сорок четыре, то что
будет, если вы подниметесь на трибуну и начнете говорить? Сохраните ли вы ту
безмятежную естественность, которая была у вас в четыре года? Может быть, но
готов держать пари, что вы окажетесь скованным, будете говорить не своим
голосом и спрячетесь в свою раковину, подобно улитке.
Обучение людей изложению своих мыслей заключается не в том,
чтобы придать людям какие-то дополнительные качества; оно главным образом
состоит в устранении скованности, в том, чтобы помочь человеку чувствовать себя
свободно, выражаться так же естественно, как он выражался бы, если бы
кто-нибудь сбил его с ног.
Сотни раз я останавливал говорящего в середине выступления и
умолял его «говорить по-человечески». Сотни раз я приходил вечером домой
умственно усталым и нервно истощенным от попыток вымуштровать людей и заставить
их говорить естественно. Поверьте мне, это не так просто, как кажется.
И единственный в мире способ приобрести эту аффектированную
естественность — практиковаться. И когда вы практикуетесь и замечаете, что
говорите в скованной манере, остановитесь и резко скажите себе:
«Слушай, что случилось? Опомнись. Стань человеком!» А потом
выберите кого-нибудь в аудитории, кого-нибудь сидящего сзади, человека с самой
заурядной внешностью, какого только сможете найти, и говорите, обращаясь к
нему. Забудьте о том, что в помещении присутствуют другие люди. Беседуйте с этим
человеком. Представьте себе, что он задал вам вопрос, а вы на него отвечаете.
Если бы он встал и обратился к вам, и вам бы пришлось отвечать ему, это
немедленно и неизбежно заставило бы вас говорить в тоне личной беседы, более
естественно, более просто.
