Поняв, что по главному вопросу ничего более конкретного от Жорика добиться не сможет, Гуров спросил:
– А этот Митя, он сейчас здесь, в цирке?
– Да он каждый день здесь, – ответил Жорик. – Я же говорю – он на манеже работает. Подай-принеси. Циркачи эти, они без униформистов как без рук. Чуть что, сразу…
– Ясно. Веди меня к этому своему Мите. Будем разбираться, кто там на кого наезжал.
Глава 3
В отличие от первого своего посещения, на сей раз Гуров застал в цирке большое оживление.
Повсюду сновали люди, на манеже одновременно репетировали акробаты, клоуны и фокусник, а в проходах за кулисами ждали своей очереди несколько приунывших лошадок пони.
Разыскать кого-то посреди этого столпотворения, казалось, было просто невозможно, но Жорик ориентировался отлично. Уверенно лавируя в толпе, он перекинулся парой фраз с какими-то людьми, и вскоре Гуров уже беседовал с худощавым светловолосым парнем, рассеянно и немного испуганно переводящим взгляд с него на Жорика и обратно.
– Не бойся, Митя, рассказывай, – подбадривал Жорик. – Это свои. Помнишь, как ты мне говорил, что этот тигриный дрессировщик с дружбаном своим ссорился? Ну вот. Нужно повторить, вот… товарищу. Важный человек, из Москвы. Тебе, может, за ценную информацию поощрение еще назначат. Не бойся.
В укромном закутке за ящиками для реквизита было относительно тихо. Шум и гвалт, царившие на манеже, почти не долетали сюда, и, используя преимущества положения, Гуров начал задавать вопросы.
– Так что же он говорил, этот тигриный дрессировщик, а, Митя? – спросил он. – Неужто так прямо, во всеуслышание про наркотики рассказывал?
– Нет, зачем рассказывать? Он не рассказывал, – медленно, тщательно подбирая слова и, по-видимому, все еще чего-то опасаясь, ответил Митя. – Ссорились они. Вечером после представления. Все уже ушли, а они чего-то задержались. И я тоже. Мне реквизит кое-какой нужно было прибрать с номера и на завтра приготовить. В общем, задержался. И слышу, Гена с Антохой опять лаются.
– А они часто ругались?
– Да почти каждый день. Иногда в шутку, а иногда так, что чуть до драки не доходило.
– А в тот раз как было? В шутку или всерьез?
– В тот раз, похоже, всерьез. Злые, матерятся. Гена Антохе орет, что тот, мол, торгует, и он его хоть завтра может ментам заложить. А Антон ему в ответ – ты, мол, сам долбишься во весь рост, тебя, мол, самого хоть завтра заложить можно. И тигров, говорит, своих колешь. Иначе давно бы сожрали тебя, говорит, со всеми потрохами. Чего это, говорит, они у тебя все время такие вялые? Точно, на дозе сидят. А я вспомнил, что ребята просили рассказать, если с животными плохо обращаются. Ну, и… рассказал.
– Понятно. А часто ты слышал, что они из-за этого препирались?
– Да говорю же, почти каждый день.
– Я имею в виду наркотики, – уточнил Лев. – Часто Геннадий и Антон бросали друг другу подобные обвинения? Что один колется, другой торгует?
– Да нет, – медленно, как бы пытаясь припомнить, проговорил Митя. – Нет, я лично первый раз слышал.
– Вот как? Первый раз об этом услышал и сразу же поспешил сообщить ребятам, что животным делают запрещенные уколы. А если они это все просто придумали? Напраслину друг на друга возвели в пылу конфликта?
– Не знаю… – еще медленнее произнес Митя. – Меня просили, я рассказал. А как уж там они… придумали или нет… не знаю. Они пьяные оба были. Может, и правда, как вы сказали, напраслину возвели. По пьяни чего не скажешь…
«Нормально! – с досадой подумал Гуров. – Получается, что вся эта «криминальная» история, которую с таким энтузиазмом раздувает эмоциональная защитница животных, произошла только из-за того, что два чудака «по пьяни» друг другу выдуманные претензии решили предъявить? Из-за этого всполошилась неравнодушная девушка, из-за этого она собиралась писать в газету, из-за этого оторвала от важных дел меня и потащила в этот цирк… Нормально!»
Но тут он вспомнил, что в результате его внепланового визита преступнику не удалось скрыться с места преступления, и возмущение его немного утихло.
«Хоть какой-то позитивный результат. – По крайней мере, не зря время потратил. Но то, что Шутов колет наркотики своим тиграм, похоже, бред чистейшей воды. Ребята, наверное, после водки марихуаной «залакировали», вот и разыгралось воображение. А этот Митя и рад выслужиться. Активист, блин! Попросили его».
– Значит, ты только один раз слышал про наркотики? Причем, упоминая их в своих претензиях, и Шутов, и Ирмелин были пьяны. Я правильно понял?
– Да. Раньше я не слышал, – кивнул Митя. – И чтобы тиграм он колол уколы, этого тоже не видел. Ни разу. Это Антон сказал, что он колет. А так у нас вообще-то ветеринар есть. Если нужно, уколы он делает. Просто я услышал, как они ругаются, и вот про наркотики эти, будто бы колет он их животным, и решил рассказать. Думал, пригодится. Просили же.
Возвращаясь вместе с Жориком к выходу, Гуров не скрывал досады.
– Тоже мне, юные натуралисты, – ворчал он. – Как можно, даже не разобрав толком, что к чему, поднимать такой шум? В газеты писать, обвинения предъявлять, ареста требовать. А, Георгий? Они, похоже, с пьяных глаз первое, что пришло в голову, ляпнули, а вы с Митей на пустом месте целую историю сочинили.
– А я что, я ничего, – простодушно отвечал Жорик. – Меня Галка попросила, я сделал. Какую информацию сообщили, такую и передал.
– А о том, что проверять ее нужно, информацию, ты не знаешь? Не каждое слово, которое слышишь, за чистую монету принимать?
– Ну это… это не ко мне. Это их дело. Меня попросили, я сделал.
Поняв, что при всей разветвленности «агентуры» Галины Селезневой, профессионализма ее агентам явно не хватает, Гуров завершил разговор. Для себя все, что хотел, он выяснил и теперь со спокойной душой и чистой совестью мог отправляться на московский поезд. Открытых вопросов в Самаре больше не оставалось.
– А что же теперь с тиграми будет? – прощаясь с Жориком, вдруг вспомнил Лев. – Ведь их «хозяин» теперь не скоро сможет возобновить выступления.
– В зоопарк отдадут, – уверенно ответил Жорик. – Я слышал, циркачи с местными уже договорились. Те даже с большим удовольствием согласились принять. Тигры на дороге не валяются.
– А от кого ты это слышал? Не от Мити, случайно?
– Нет, – усмехнулся Жорик. – Здесь источник надежный. Дядя Федя мне говорил, сторож. Он-то уж точно знает.
– Да, дядя Федя – это авторитет. – А про медведя он, случайно, ничего тебе не говорил? Про Фимку. Того, которого чуть было в убийстве вместо Шутова не обвинили. Его ведь, я слышал, усыпить собирались.
– Фимку-то? А зачем его усыплять? Он парень миролюбивый. Я даже сегодня его видел. Сидит в клетке, как ни в чем не бывало. Сытый и довольный. Зачем его усыплять?
