Однако, несмотря на все эти злоупотребления, Луиза Чубаткина почему-то ухитрялась выйти сухой из воды и продолжала свой халтурно-концертный бизнес. Автору материала удалось выяснить, что с некоторых пор «Весенних ласточек» стала «курировать» крупная ОПГ, возглавляемая неким Бараби Ангирдо по кличке Лекарь. Как оказалось, Чубаткина не случайно сменила Тамару Большакову – та была вынуждена уйти под давлением и угрозами расправы со стороны Лекаря. Добившись устранения руководителя студии, главарь ОПГ на ее место посадил свою любовницу. Он же помогал ей уйти и от ответственности, имея своих людей в полиции, суде и прокуратуре.
Луиза, став у руля «Весенних ласточек», сразу же урезала зарплату сотрудникам студии, многократно взвинтив свою собственную. Более того, она начала оказывать на солисток и девушек из кордебалета давление, пытаясь склонить их к интимным услугам членам ОПГ. Разумеется, это моментально стало причиной кадрового кризиса. Наспех набранные взамен ушедших девицы, готовые спать хоть с чертом, лишь бы получать за это бабло, кроме постельных «талантов» ни вокальными, ни хореографическими похвастать не могли. Былая слава «Весенних ласточек» быстро потускнела и померкла.
Финалом этой истории стал судебный иск, который возбудила налоговая инспекция, обвинившая Чубаткину в грубых финансовых нарушениях. К той поре Лекарь, внезапно остывший к своей пассии (нашел другую, помоложе), оставил ее без своего покровительства, и перед Луизой Чубаткиной замаячила весьма реальная перспектива сменить директорский офис на должность рядовой зэчки какой-нибудь ИТК. Но к той поре уже сама Луиза поднаторевшая в различных махинациях, сумела переложить вину на своего бухгалтера, так что под суд пошла та, а Чубаткина немедленно уволилась и, найдя себе небедного москвича из академической среды, уехала с ним в Москву.
«Ай да Луиза! Ай да прохиндейка!» – мысленно констатировал Гуров, дочитав статью.
Эта тема его заинтересовала, и он набрал в поисковой системе запрос по Александру Кираяну. Компьютер тут же выдал целую подборку статей этого журналиста, как понял Лев, автора немалого числа разоблачительных материалов. Их антигероями становились представители криминала и власти, в том числе чиновники, депутаты разных уровней, бизнесмены, представители богемы и главы деструктивных сект…
Пробегая взглядом по заголовкам, Гуров вдруг увидел последний в этом ряду, который гласил: «Гибель Кираяна – случайность или чья-то месть?» Как оказалось, вскоре после выхода «Фальшивой ноты» Кираян при весьма странных обстоятельствах попал в автокатастрофу, в результате которой погиб на месте. Прибывшие спасатели и «Скорая» лишь констатировали мгновенную смерть из-за травм, несовместимых с жизнью. По мнению автора очерка, это ДТП могло быть местью Лекаря, который подобным способом уже не единожды расправлялся с теми, кто был ему неугоден.
Чтение этого материала прервал звук чьих-то шагов, раздавшихся за дверью, и на пороге появился сияющий и довольный жизнью Станислав Крячко. Поздоровавшись, Стас с ходу заинтересовался:
– Что изучаем? Что-то очень интересное?
– Садись, почитай, – многообещающе предложил Гуров. – Думаю, тебе это будет и интересно, и полезно.
– Хм… – Крячко, настороженно взглянув на экран монитора, медленно опустился на стул. – А-а-а, вон тут чего! Про Луизу? Ну-ну…
Быстро пробежав глазами статью, он вопросительно взглянул на Льва:
– И что я должен почерпнуть из этого опуса? То, что Луиза – криминальный элемент и с ней связываться – не резон? Так я с ней и не собираюсь заводить шуры-муры. Или ты хочешь сказать, что она, все еще имея связь с Лекарем, «слила» ему информацию про папирус, и, следовательно, он может быть причастен к нападению на Фэртона?
– Именно! – Гуров вскинул палец перед самым носом Станислава. – Не оттуда ли ветер дует? Хотя! Ничуть не лишним будет, если ты еще раз убедишься в том, что во взаимоотношениях с подозреваемыми лирике места быть не может.
– Уже! Уже убедился, – сердито отмахнулся Станислав. – И хватит об этом! Что у нас на сегодня?
– Сегодня дел у нас бездна! Сейчас надо отдать информационщикам карту памяти, которую нашли в номере Фэртона, криминалистам – зажигалку…
– Кстати, о карте памяти! А сам ты ее еще не проверял? – с азартным огоньком в глазах поинтересовался Крячко.
– Скорее всего, она «запаролена» – без пароля ее не открыть. Впрочем, давай попробуем… – Лев вставил карту памяти в соответствующий порт компьютера, и на экране монитора тут же появился текст на английском – электроника требовала введения пароля. – Как я и думал. Нужно будет еще раз прошерстить гостиницу. Вдруг кому-то довелось увидеть контакты Дебирэ и Фэртона с какими-то еще людьми. А также встретиться с Луизой, задать ей ряд вопросов по Лекарю.
– Я – в гостиницу, ты – к Луизе! – перебивая его, категорично объявил Стас.
– Хорошо, хорошо! – Лев выключил компьютер и поднялся из-за стола. – Ты – в гостиницу. Заодно проверишь, вернулся ли Фэртон в свой номер. Кроме того, нужно будет взять записи камер видеонаблюдения на Сосновской, вычислить машину соглядатаев, гнавшихся за такси, и установить, кому она принадлежит.
– Ну, я пошел? – Изобразив прощальный жест рукой, Крячко направился к двери, но в этот момент запиликал служебный телефон Льва, и, остановившись на полпути, Стас недовольно проворчал: – Петруха, не иначе…
Это и в самом деле был Орлов. Поздоровавшись, он распорядился, чтобы приятели немедленно зашли к нему.
– Ща начнет пилить и прикапываться! – все так же ворчливо предположил Крячко.
– С чего бы такой пессимизм?! – поинтересовался Гуров с наигранным «оптимизмом». – А вдруг окажется, что это дело у нас забирают и передают другим, и мы с тобой снова едем на озера. А?
– Слушай, не сыпь мне соль на рану! – выходя из кабинета, протестующе помотал рукой Стас. – Если бы ты сказал, что нам подкинут что-нибудь еще дополнительно, я скорее бы в это поверил.
Послав его в кабинет Орлова первым, Гуров по пути забежал к информационщикам и, отдав им карту памяти и телефонные номера, взятые из телефона Фэртона, дополнительно поручил найти информацию о некоем Бирюке, а также о Бараби Ангирдо по кличке Лекарь. Заодно попросил передать криминалистам найденную вчера зажигалку. Пообещав сделать все как можно быстрее, Жаворонков сообщил, что по вчерашним запросам их отдел уже все подготовил и только что сбросил материалы на его компьютер.
Когда Лев вошел в кабинет генерала, тот уже вовсю дискутировал со Станиславом. Сев в кресло и вслушавшись в перепалку, Гуров понял, что речь идет о Фэртоне. Как оказалось, сегодня, ни свет ни заря, из американского посольства позвонили в Министерство внутренних дел и высказали претензии по части того, что российские полицейские якобы весьма некорректно обошлись с гражданином США Джорджем Фэртоном. По мнению американцев, это выразилось в том, что оперативные сотрудники без каких-либо санкций суда и прокуратуры ворвались в квартиру близкого друга Фэртона – Засухина Вениамина, допросили Джорджа в отсутствие его адвоката, проявляя при этом откровенную гомофобию, что недопустимо для общества, которое считает себя цивилизованным.
