– Где ты? Я тебя не вижу.
– Поверни голову.
Он посмотрел налево. Лес.
– В другую сторону.
Он посмотрел направо. Рыжая девочка шла рядом с повозкой. Джинсовый комбинезон с заплатками на коленях и черная водолазка. И запах бензина.
Хоть что-то в этом мире остается неизменным.
Лупоглазый улыбнулся. Он ведь теперь точно знал, что Рыжая девочка – это его галлюцинация, вызванная опухолью в его мозгу.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Рыжая девочка.
– Ну конечно, – проворчал он, отвернулся и закрыл глаза. Он чувствовал, что боль просыпается. Она накатывала со всех сторон. Болела голова. Болела грудь. Болели руки и ноги. Он понял, что боль будет усиливаться и скоро станет невыносимой. Возможно, он потеряет сознание от боли.
– А вот и боль, – удовлетворенно сказала Рыжая девочка.
Повозка остановилась.
Лупоглазый открыл глаза и посмотрел на возницу, который степенно сошел со своего места и углубился в лес.
Что это за человек? Куда он его везет? В больницу? В ближайшую деревню?
И что ему делать? Позволить этому человеку везти его дальше? Или встать с повозки и уйти? Спрятаться в лесу? В любом случае он сейчас слишком слаб, чтобы идти. А что ему посоветовала бы Рыжая девочка?
– Эй, ты здесь?
Нет ответа.
Ну и черт с тобой.
Лупоглазый приподнялся на локте и огляделся. Лес, кругом лес. И низкое небо над головой. На небе больше не было просветов между тучами. Он как будто оказался в сундуке. Со всех сторон лес, а сверху – низкое небо.
Лупоглазый опустил ногу с повозки и услышал рядом негромкое ворчание. Рыжая девочка?
Нет, это была не Рыжая девочка. Это был огромный зверь. Размером с лошадь. Но это была не лошадь. Собака. Лупоглазый не мог представить, что бывают такие собаки. Ее глаза сверкали, холка напряглась. Острые уши стояли торчком. Она медленно шла к повозке со стороны леса. Лупоглазый поднял ногу на повозку, и собака остановилась. Лупоглазый лег. Собака села.
Она охраняла его. Следила за тем, чтобы он не убежал.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Лупоглазый.
– Я думаю, что ты попал.
– Что это значит?
Рыжая девочка подошла к собаке и, наклонившись, посмотрела на ее пасть.
– Открой рот, – сказал она.
Собака открыла рот. Рыжая девочка потрогала пальцем зубы.
– Смотри, какие здоровенные.
Собака щелкнула зубами. Рыжая девочка дернула собаку за ухо, и та тряхнула головой, как будто отгоняя муху.
– Это немецкая овчарка. Такие собаки охраняли заключенных в концлагерях. Их кормили человечиной.
– Поэтому она такая большая?
– Ее вырастил твой страх. Ты ведь боишься собак?
Да. Лупоглазый боялся собак. С детства.
– Эта собака – это тоже галлюцинация? Как и ты?
Рыжая девочка покачала головой:
– Не думаю.
– А что, если все это неправда и я лежу сейчас на земле и смотрю свой последний сон.
– Так и было, – подтвердила Рыжая девочка, – ты лежал на земле и смотрел свой последний сон. Но потом тебя подобрал этот человек и положил на свою телегу.
– Кто он?
Рыжая девочка покачала головой:
– Я не знаю.
– Куда он меня везет?
– Я не знаю. Но похоже, ты все еще жив. А это значит, что моя миссия тоже пока не закончена.
Ее миссия. Ее миссия – причинить ему как можно больше мучений. Сделать так, чтобы он умер максимально мучительной смертью.
– Смотришь в корень, Лупоглазый.
Она засмеялась. Сейчас будет петь свои частушки.
Она запела:
– В небесах ху…ня летала
Серебристого металла.
Очень много в наши дни
Неопознанной ху…ни.
Лупоглазый снова закрыл глаза. Рыжая девочка продолжала петь:
– Не ходите, девки, замуж,
Ничего хорошего.
Утром встанешь – сиськи набок,
Вся п… а взъерошена.
Лупоглазый засмеялся.
– Чего ты ржешь? – спросила Рыжая девочка.
– Смешно, – сказал Лупоглазый.
– Что тебе там смешно?
– Частушка смешная. Спой еще.
Рыжая девочка спела:
– Я с миленком целовалась,
Целовалась горячо.
Я еще бы целовалась,
Да болит влагалищо.
Лупоглазый зааплодировал.
– Где ты их набралась?
– В смысле, где набралась?
– Откуда ты их узнала?
– Ребята научили.
– Какие ребята?
– Известно какие. Во дворе.
– Ты их помнишь?
– Конечно, помню. Лешка и Ольга Ильины. Они когда в деревне были, много всего полезного узнали. И частушки матерные, и анекдоты.
– Анекдоты? Расскажешь?
– Да ну тебя! – махнула рукой Рыжая девочка, – я тебе не «Русское радио». Девятьсот тринадцать, девять-девять, шесть три.
– Да, я помню, – кивнул Лупоглазый, – ты моя совесть.
– Нет у тебя никакой совести. У тебя есть только опухоль в голове и дробь в груди. И я хочу увидеть, что из этого тебя раньше прикончит. Я бы поставила на дробь. Но опухоль – тоже хорошо. Хочу, чтобы у тебя твои большие глаза полезли на лоб от боли.
– Добрая ты.
– Да, я добрая. А ты забыл, что ты со мной сделал? Со мной и с моими родителями?
Бензином запахло сильнее. Лупоглазому стало скучно.
– Катись к черту – сказал он.
– Старая песня, – ответила Рыжая девочка.
В кустах зашуршало. Деревья раздвинулись, и вернулся возница. Он подошел к Лупоглазому, взял его на руки, поднял и понес в лес.
Потревоженная рана на груди взорвалась болью, и Лупоглазый завыл, откинув голову назад.
11:58
Нина открыла глаза и сразу увидела бритую голову Бориса, который копошился у нее в ногах. Она лежала на спине, а он пытался снять с нее ее зеленые спортивные шорты. Она согнула ноги в коленях и подтянула их к себе. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
– Очухалась? Слава богу.
И продолжал тянуть на себя ее шорты.
– Давай, помоги мне, что ли, – сказал он, – тяжело тебя ворочать.
