– Благодарю, – тихо ответил старик. – Иона, сын Евграфов, к вашим услугам, сударыня.
Перемена в нем была разительная. Крылов помнил его таким по своим прошлым посещениям усадьбы Псалтырина. А вот Агата Карловна никак не могла соотнести этого спокойного и мудрого человека с тем вонючим существом, которым она брезговала накануне. И от этого Агата чувствовала себя неудобно.
– Иона Евграфович, – сказал Крылов, – крепка ли еще ваша память, как в лучшие времена?
– Крепка, – ответил старик. – Хотя о недавнем я хотел бы забыть.
Крылов достал свою записную книжку с карандашом и нарисовал герб, который увидел в доме в Лефортово.
– Вот, красный крест на желтом поле.
– И все? – спросил старик, поднося книжку к глазам.
– Все.
– Странно, – ответил Иона Евграфович. – Вас, наверное, интересуют времена раннего Средневековья?
– Нет-нет, – возразил Иван Андреевич. – Этот герб я приметил в доме, который принадлежит фамилии Ельгиных.
– Ельгиных? – удивился старик. – В Москве?
– Да.
– Вот так так! Как такое может быть?
– Что? – спросил Крылов.
– Вы скорее могли видеть его в Петербурге у тамошнего генерал-губернатора.
– Брюса? Якова Александровича? – быстро спросила Агата.
Старик кивнул.
– Этот щит – часть герба рода Брюсов. Брюсы происходят из рода шотландских королей четырнадцатого века. Если точнее, они правили и Шотландией, и Ирландией. Предок их, Робер де Брюс, прибыл в Британию вместе с Вильгельмом-завоевателем. Сын, тоже Роберт, стал лордом Анандейла после завоевания. Его младший сын, тоже Роберт, стал королем Шотландии. Правда, потом они корону потеряли, но королевская кровь все равно течет в жилах Брюсов.
– Брюс… – задумчиво произнес Крылов. – Яков Вилимович Брюс, сподвижник Петра – из этого рода.
– Да, – ответил старик. – Как и братец его Роман Вилимович, бывший при Петре главнокомандующим в Петербурге.
– Это Брюсы! – заметила Агата Карловна. – Но почему герб был в доме Ельгиных?
– Дело в том, сударыня, – ответил старик, повернувшись к ней, – что от королевской шотландской линии Роберта Брюса есть ветвь баронов Брюсов. И третий барон Брюс в начале прошлого века получил достоинство графа Элгин. Правда, чуть позже этот титул был заменен на Кинкардин.
– Значит, не Ельгины, а Эльгины… – задумчиво сказал Иван Андреевич. – Эта фамилия фактически и означает Брюсов?
– Несомненно, тут прямая связь. Эльгины – это Брюсы. Вернее, одна из ветвей. О которой, впрочем, я ничего не слышал. Как странно, – сказал старик тихо. – Вы говорите, они живут в Москве?
– Не совсем, – поправила Агата Карловна. – В Лефортово. И, судя по дому, очень давно.
– Да, – кивнул Иван Андреевич.
– Ну что же… если они произошли от Якова или Романа Брюсов, то вполне могут носить этот титул. Но тогда бы в книгах осталась запись. И я бы знал об их существовании. Видите ли, наши русские Брюсы – прямые потомки королевской шотландской крови. Это указано в графском дипломе Якова Вилимовича. А там, как вы понимаете, обманывать не будут. Их дед Уильям, или, как мы говорим, Вилим, приехал в Россию служить еще Алексею Михайловичу… Но неизвестные мне Эльгины! В Москве!
Иван Андреевич повернулся к Агате и вдруг снова вспомнил свой сон. Он секунду сидел молча, а потом тряхнул головой и сказал:
– Все становится слишком запутанным. Старик в Лефортово перед смертью, обращаясь ко мне, говорил, что в жилах его сына течет не только благородная кровь Эльгиных. Но если кровь Брюсов – королевская, то какая еще может сравниться с ней по величию?
– А как звали того несчастного? – спросил Иона Евграфович.
– Петр Яковлевич.
– Он был стар?
– Очень. Думаю, за восемьдесят ему перевалило.
– Еще более странно, – ответил старик-секретарь. – Если он из русских Брюсов, тогда отцом ему должен быть сам Яков Вилимович. Оттого и отчество – Яковлевич.
– Да, похоже, – кивнул Крылов.
– Но! – Старик поднял вверх корявый палец. – У Якова Вилимовича не было детей. У брата Романа – были. А у Якова – нет.
– А если… – задумчиво начала Агата Карловна. – Если у Якова Брюса были незаконнорожденные дети? Мог он дать им свою родовую фамилию – Эльгин – и поселить подальше от Петербурга?
– Такое возможно, – согласился старик.
– То есть вы хотите сказать, что Петр Яковлевич и Екатерина Яковлевна Эльгины…
– Петр и Екатерина! – воскликнула Агата. – Ну конечно! Конечно, это незаконнорожденные дети Якова Брюса, который назвал их так в честь своих покровителей – царя Петра и царицы Екатерины!
– И доверил им тайну Нептунова общества. Тайну обители, – хлопнул рукой по столу Крылов. – Ведь и сам Брюс состоял в этом обществе.
– Каком? – спросил старик.
– Знаешь ли ты, Иона Евграфович, про некое Нептуново общество?
– Слышал только то, что собиралось оно в Сухаревой башне. А зачем и что это такое – нет, не слышал.
– И Лефорт состоял в нем! – возбужденно сказала Агата. – А Лефортово…
– Это его земля, – кивнул Иван Андреевич. – Агата Карловна, нам надо переговорить с глазу на глаз.
Когда Иона вместе с Гришкой вышли, Крылов поджал свои толстые губы и пристально посмотрел в серые глаза девушки.
– Помните ли вы мое предположение, что Петр мог заточить в обитель своего незаконнорожденного сына?
– Да, – ответила Агата. – Но вряд ли здесь стоит задавать подобные вопросы. У стен могут быть уши. А ваше предположение слишком…
– Хорошо, – перебил ее Крылов. – Мы обсудим это завтра, когда поедем на поиски обители в Останкино.
– А что вы будете делать со стариком? Оставите здесь?
– Нет, отошлю в Петербург, к моему другу Бецкому, в доме которого я живу. Попрошу, чтобы он пристроил его в библиотеку.
– У вас будет свой крепостной в библиотеке? Оригинально.
– Нет, – серьезно ответил Крылов. – Я противник рабства. Как только я получу купчую от этого молокососа, выпишу вольную Ионе Евграфовичу.
Что-то промелькнуло в глазах Агаты.
– Вот как… – сказала она. – Интересно…
– Что?
– Ничего. На улице скоро стемнеет. Я хочу прогуляться, так что – до завтра.
Крылов кивнул, подождал, пока Агата удалится, а потом открыл дверь и позвал Гришку.
– Слушай, Григорий, – сказал Иван Андреевич тихо. – Хочу дать тебе задание, с которым ты точно справишься.
Камердинер кивнул. Крылов удивился – как быстро шпион Зубова согласился служить новому хозяину. Отчего? Чем таким пригрозила Агата Гришке? И насколько он испугался ее угроз?
