– Что? – спросила Агата.
– Этот указ оказался очень выгоден для последующих дворцовых переворотов. Ведь выбор гвардии вполне можно рассматривать именно с такой точки зрения – как следование указу царя! Тут уже кровь становится не важной. Екатерина наследовала не крови, а духу Петра. Правильно?
– Ах, – простонала Агата Карловна, – опять вы пытаетесь втянуть меня в свои умозрительные кущи. Я плохо спала ночью.
– Отчего?
Агата покосилась на него и тонко улыбнулась:
– После того как вы ворвались в мою комнату. Забыли уже?
Крылов недовольно хрюкнул и забарабанил толстыми пальцами по своему животу.
– Я сейчас о другом, – сказал он. – Если ребенок был мал, то Петр вполне мог решить оставить трон Екатерине, но только до момента совершеннолетия этого несчастного. Но и сама немка успела посидеть на троне всего два года. Так что, когда она умерла, этот маленький узник обители мог быть еще не готов к коронации. А потом – завертелось, закружилось, и о нем забыли. Судя по письму, которое мне вручил Эльгин… он же Брюсов отпрыск, этот наследник либо уже умер, либо… Нет, конечно, он умер. Вряд ли Нептуново общество, которому поручили заботу о тайном наследнике, решило выпустить его на волю. А может…
– Они его убили, хотите вы сказать? – спросила вдруг Агата буднично.
– Да, – признался Крылов. – Или они, или кто другой. Например, царедворцы, узнавшие тайну.
– Дебри, дебри, – пробормотала Агата Карловна и зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони.
– Да бросьте! – вскипел Крылов. – Может, я что-то и нафантазировал, но очевидно же – здесь скрыта тайна, связанная с именем Петра Алексеевича.
– Но это может быть и не человек, – возра-зила Агата. – А вдруг обитель была создана для охраны особо секретных документов двора Петра Алексеевича, которые давно уже утратили значение? Тайные договоры с иностранными дворами? Расписки купленных вельмож в Англии, Голландии или Франции? Мало ли?
– Но зачем тогда ежегодно присылать крупную сумму денег?
– Для караула.
Крылов задумался.
– Золото? Да еще в таком количестве? Полк они, что ли, там держали с батареей пушек? Нет, ерунда, – сказал он. – Документы можно просто зарыть в землю или хранить в потайном месте в Петербурге.
– А если речь идет о тайной казне? – тихо спросила Агата Карловна. – Вы не подумали? Петр мог создать тайное хранилище для большого количества золота – на крайний случай. И для него вполне могло потребоваться строительство большого здания.
– Но само название – обитель… – попытался возразить ей Иван Андреевич.
– Обитель Плутоса, – перебила его Агата. – Вы же понимаете, что для бога богатства нужна обитель?
– Вы ничего не смыслите! – закричал Крылов. – Разве может женщина понять, что никакой обители Плутоса в России быть не может?
– Не кричите на меня, Иван Андреевич, – сухо сказала Агата Карловна. – Я просто предположила. Если вам есть что ответить – ответьте.
– Почему Матушку называют Минервой, а не Афиной, хоть Афина и Минерва – суть одна богиня, только первая – римского пантеона, а вторая – греческого?
– Почему?
– Потому что Рим был империей. И Москва – Третий Рим по Филофею. Россия – империя. А Греция была республикой. И уже одним своим падением перед Римом доказала, что республиканское правление перед имперским – ничто. Вчерашний день. Преданье старины глубокой. Прошлое.
– Мне казалось, – прищурилась Агата Карловна, – что вы придерживаетесь республиканских взглядов.
– Чушь! Я просто не люблю ослов. Особенно в каретах шестериком. Смешно, когда шесть лошадей везут осла. Историей доказано, что империя лучше республики. И все дело только в императоре. Нам довелось жить при просвещенной императрице – слава Провидению! Представьте, что Матушки нет, а всем заправляет галдящая толпа на площади. Нет, я не хотел бы жить при таком правлении – пусть у меня будет только один высший критик вместо тысячи глупцов!
– А Плутос – греческий бог? Но у него же есть римское имя? – перевела разговор Агата.
– Нет. В римском пантеоне не было бога богатства.
– А Плутон?
– Нет. Созвучно, но и только. Плутон – бог смерти, бог подземного царства. Греческий Аид – вот это римский Плутон. Ну, и, конечно, вряд ли Нептуново общество будет строить Плутонову обитель. Нептунову – это еще куда ни шло.
– Хорошо, – кивнула Агата Карловна. – Пусть это будет Нептунова обитель.
– Не путайте меня! – вскипел Крылов и за-молчал.
– Скоро мы все и так узнаем, – примирительно сказала Агата. – А пока не приехали, дайте мне подремать.
Она закрыла глаза и откинулась на заднюю стенку. Но Крылов, покосившись на лицо девушки, заметил, что глаза ее под веками двигались – похоже, что шпионка только притворялась, что спит, а сама в этот момент что-то обдумывала.
Они простояли полчаса под дождем у Троицкой заставы, ожидая среди скопившихся телег – караул перекрыл проезд, пропуская в Москву большой обоз. Солдаты с накинутыми на треуголки пелеринами стояли редкой цепью, опираясь на ружья, и не обращали внимания на гневный ропот возчиков. Наконец бричка Крылова оказалась на широкой, грязной дороге. Еще через час пути она въехала в огромную дубовую рощу, за которой скрывалась усадьба. Среди дубов выделялся один – настоящий древний гигант, он стоял у дороги. Ствол в четыре обхвата! Ветви его нависали над проезжими как могучая арка. Проехав под ней, бричка остановилась у мокрых ржавых ворот. Афанасий слез с козел и направился к створкам – они открывались тяжело, со скрипом, – сразу было видно, что этими воротами пользовались редко и не следили за их состоянием.
– Здесь что, никто не живет? – спросила Агата.
– Не знаю, – буркнул Крылов. – Я больше думаю, как не промокнуть.
Они проехали по дороге в глубь запущенного парка к дому и стоявшей слева от него деревянной церкви, темной от дождя. У церкви стоял небольшой экипаж – капли барабанили по его лакированной черной крыше. На широком крыльце, укрывшись под портиком с колоннами, сидел на ступенях мужик с трубкой. При виде выходящих из брички Крылова и Агаты Карловны он даже не потрудился встать, а просто смотрел на них без какого-либо любопытства.
– Хозяева где? – спросил Крылов, взбегая по ступеням, чтобы укрыться от дождя.
– Уехали, – ответил мужик.
– Куда? Где их найти?
– В Кусково езжай. Там они.
– А управляющий хоть есть? С кем бы мне переговорить?
Мужик затянулся трубкой и пожал плечами:
– Он хворый, в село повезли.
– Так что, никого нет?
– Я есть.
– А ты кто?
– Микита.
