Тем не менее Рауль сказал возлюбленной:
– Я давно не люблю ее! Смотреть на нее не могу! Заноза моей жизни, камень в моем сердце…
– Но у вас дети!
– Это ничего не значит!
– Двор ополчится на нас…
– Ну и пусть!
– А папа римский?
– Да к черту папу римского! – заносчиво бросил Рауль и добавил: – Прости меня, Господи. Я знаю, – кивнул он: – Отец Небесный поддержит нас в нашей любви!
Иные женщины любят таких вот мужчин, которым все по плечу: и жениться, будучи женатым, и даже послать куда подальше самого папу римского. Кто бы мог подумать, что из прилежной и умненькой дочки Ярослава Мудрого, книгочейки, вырастит такая вот пылкая и безрассудная дама? Как Анна решилась на такое: выйти замуж за женатого мужчину? Умолял он ее на коленях ли, грозил убить себя или их обоих вместе, или она по своей воле безоглядно бросилась в это море любовных приключений, грозящих неминуемой бедой? Думается, есть только один ответ: любовь свела их с ума. А что, так бывает!..
Брошенная и оскорбленная до глубины души Алиенора Хакенеза долго заламывала руки и посылала проклятия на голову мужа. Настроила сыновей против отца. А потом пожаловалась в Рим и попросила понтифика привлечь мужа-изменника к ответу.
Папе Александру Второму жилось и так нелегко. Он только что был избран на пост понтифика и впервые в истории одним собранием кардиналов без вмешательства императора. Александр Второй, будучи человеком честным и ответственным, возглавил народное движение против безнравственности духовенства. По иронии судьбы в это же время был избран другой римский папа Гонорий Второй, который собирался свергнуть Александра. Позже сторонники Александра назовут Гонория «антипапой». С одной стороны, Александр должен был позаботится о христианском благочестии своей паствы, с другой – он не хотел ссориться с королевой Франции и крупным феодалом де Валуа. Но если он скажет, что две жены у одного мужа – это грех, то ему ответят, что два папы у одной церкви – не лучше.
Тем не менее папа Александр Второй потребовал от двух отцов церкви – архиепископов Реймса и Руана – провести расследование. Превратившись в двух детективов, они изучили суть дела, признали виновным Рауля де Валуа де Крепи и потребовали от любовников разойтись.
– Как же нам быть? – спросила в замке Мондидье королева Анна у своего возлюбленного.
Она и так пожертвовала и честью, и любовью своих детей ради их с Раулем любви. А тут еще гнев папы римского!
– Пока не знаю, – прорычал граф. – Не знаю…
Анна подняла на него глаза:
– Мы объявили войну всему миру…
– Ты помни главное: я тебя никому не отдам, – сказал Рауль. – И если надо, я буду воевать со всем миром!
И не было никаких сомнений, что так бы он и поступил! Одним словом, любовники не послушались ни двух отцов церкви, ни самого папы и продолжали жить во грехе.
Двор был недоволен. Иные негодовали. Алиенора Хакенеза публично посылала проклятия на их головы. Юный король, старший сын Филипп, отказался понять поступок матушки. Но так ведь он был еще ребенком!
Чувства детей были оскорблены ее бегством – это мучило Анну Ярославну. Сыновья Рауля отвернулись от своего отца. Проклятие всего мира дамокловым мечом нависло над их головой: от любовников готовы были отвернуться как от прокаженных!
– Я улажу это дело, – в те черные дни сказал Рауль своей королеве в замке Мондидье.
Таким она видела его впервые: дьявольский огонь пылал в глазах графа де Валуа.
А вскоре неприятная и скандальная ситуация разрешилась сама собой. Хакенеза соблазнилась одним молодым человеком, который утешал ее в горе. Их застали с поличным. Это и стало причиной официального развода. Правда, поговаривали, что это Рауль подослал своего человека к нелюбимой жене, чтобы скомпрометировать ее. Что ж, все может быть! Но после этого инцидента церковь разрешила и развод, и новый брак. Увы, но горечь и обида брошенной жены да еще и публичный позор свели Алиенору Хакенезу в могилу. Но сыновья Рауля и Хакенезы, и это понятно, возненавидели мачеху. Отец пригрозил им немилостью, они смирились, но стали избегать ее.
И хотя роковое напряжение спало, все это было мучительно для Анны.
Когда долгий медовый месяц прошел и страсти поутихли, Рауль де Валуа вспомнил, что он воин.
Граф провинции Мэн Герберт Второй, в 1062 году уходя в мир иной, завещал свой удел Вильгельму Нормандскому, но знать Мэна восстала против такого решения. На общем собрании они во главе с графом Анжу Жоффруа Третьим признали своим сеньором Готье Третьего, сеньора Амьена и Вексена, двоюродного брата Рауля де Крепи де Валуа. И Рауль ушел со своим войском на долгую войну все с тем же герцогом Нормандии Вильгельмом, которому столько проклятий посылал еще при жизни упокоившийся король Генрих. Возвращаясь в Мондидье, Рауль все чаще говорил о своем новом противнике.
Анна долго крепилась, но потом не выдержала:
– Милый, я больше слышать не могу об этом нормандском монстре! Война с ним сделала меня вдовой, его величество Генрих говорил об этом страшном человеке с утра до ночи и надорвал себе сердце, теперь ты туда же! Я хочу уехать жить в Париж к детям, они нуждаются во мне…
Так они и порешили: Рауль уехал на войну, Анна вернулась к детям.
В 1063 году заболел и умер ее сын Роберт. Трагедия разбила сердце матери. Лишний раз она задумалась о том, как хрупка наша жизнь! Оставшиеся дети стали оттого еще ближе Анне. Филипп, измучившийся метаниями матери, ее поисками любви, столь непонятными ему, простил королеву за исчезновение, за кривотолки, которых наслушался предостаточно! Все-таки мама вернулась! И Анна даже стала принимать участие в государственных делах. На документах того времени стала вновь появляться ее подпись.
Королева жила то наездами в Париже, во дворце на острове Сите, то в Санлисе, когда ей хотелось побыть одной, подальше от двора и бесконечных сплетен, ведь она была главным предметом перемывания костей! Когда Рауль возвращался в Мондидье, туда приезжала и Анна. Но стоило ему уехать, как уезжала она: с детьми Рауля де Валуа под одной крышей ей делать было нечего.
А любимое дело всякого феодала все сильнее затягивало ее нового мужа в свой омут. И выбраться из него Раулю де Валуа не представлялось никакой возможности!
В ожидании любимого, глядя на подрастающих Филиппа, Эмму и Гуго, королева вновь обратилась к своей библиотеке. А ведь она стала забывать ее в бурных волнах вдруг накативших перемен и в первую очередь обрушившейся на нее любви! Мудрость и рассудок, которые она так легко отпустила на волю, возвращались к ней. Ей пора было дочитать «Книгу судьбы» своего народа. Вспоминая уже прочитанное, она двинулась далее по дороге времени.
Несколько лет назад она остановилась на том, как под натиском готов Германариха, а позже и гуннов Аттилы пала счастливая Русколань. Но были вождь Орий и три его храбрых сына: Кий, Щек и Хороват. Кий! Она слышала это имя, и не раз! «И сказал тогда старый Орий своим сыновьям: “Уйдем из земли той, где гунны убивают наших братьев!” И пошли мы в иную землю, где течет молоко и мед, где есть такая земля. И пошли все, и три сына Ориевы, которые были Кий, Щек и Хороват, от которых и проистекли три славных племени. (Щек, как говорит легенда, дал начало чехам, Хороват – хорватам.) Сыновья были храбрыми, водили дружины, и так они сели на коней и отправились в путь. За ними – младшие дружины, скот, коровы, повозки с быками и овцы, в повозках ехали дети, старики, матери, жены и больные люди. И так шли на полдень, к морю, мечами разя врагов. И пришли к Горе Великой, где было множество злаков. И там уселся Кий, который построил Киев, ставший русским престолом. Много крови стоил тот исход славянам. Анты пренебрегли злом и шли, куда указывал Орий, ибо кровь родства – святая кровь! А наша кровь говорит о том, что все мы – русичи. Не слушайте врагов, которые рекут недоброе: мы происходим от отца Ория!»
