У рабочего стола с разбитой лампой под сапогами полковника Изенбека захрустели щепки. Он взглянул под ноги. Куски дерева. Разбитые дощечки. Рухлядь. Присмотрелся: на осколках – обрывки древних букв. И только затем у стены Изенбек увидел большой ящик, набитый деревянными дощечками. Часть их была рассыпана по полу.
Федор Артурович поднял одну из них. Странной была она! И очень старой… Шрифт непонятно какой-то, похожий и на руны, на черты и резы, и на санскрит, все буквы под линией и все друг за другом без интервала. То ли выжгли эти буквы, то ли прорези были засыпаны угольной пылью и затерты воском. Он, до войны человек искусства, и не знал и не ведал такой технологии! Да и не могли ведать о ней его современники! Изенбек понял сразу: дощечки были не просто старыми – древними! Их края обточились, как столетиями точится в прибрежных волнах морской камень о другие камни, пока не превратится в голыш…
Многие были раздавлены, по ним уже походили красные…
Прочитать надписи полковник Изенбек не умел, и оттого еще любопытней становилось содержание таинственных дощечек.
– Игнатий! – громко позвал вестового Изенбек. – Игнатий!
Тот очень скоро появился на пороге библиотеки.
– Слушаю, ваше превосходительство!
– Похоронить хозяев распорядились?
– Так точно! Мы еще покойников из домашних нашли.
– Кого?
– Хозяйку нашли, царство ей небесное, кухарку ихнюю, дворника что ли…
– Ты прав: царство им небесное, – мрачно проговорил Изенбек. – Ты вот что, Игнатий, найди мешок поплотнее и вот эти дощечки собери в него все до единой.
– Какие дощечки?
– А ты подойди сюда, – он поманил вестового пальцем.
– Мусор этот? – кивнул на дощечки вестовой.
– Это приказ. Понял, солдат? – В голосе полковника прозвучали строгие нотки, Игнатий хорошо знал, откуда они и к чему: командир, когда надо, был строг!
– Так точно! – щелкнул он каблуками.
– Выполнить немедленно. С убитыми и без тебя разберутся. И вот что, – он потер подбородок, – храни их так, как будто злато-серебро тебе досталось. Все понял?
– Так точно! – вновь гаркнул понятливый вестовой.
– Молодец. После похорон тризну устроим, заодно всех наших и покормим. Надо бы в подвалы заглянуть, может, вина какого раздобудем на поминки, хотя вряд ли: большевики ничего бы не оставили… – Он открыл двери на балкон, и одно из треснутых стекол рухнуло, едва руку не посекло. – Как же звали этих несчастных господ?
– А я знаю! – выпалил Игнатий. – Там, в саду, старик прятался. Их приживала, видать. Он и сказал…
– Ну? – обернулся с порога на балкон Изенбек.
– Задонские, господин полковник. Так старик сказал. Плачет сейчас. Древний совсем! Сокрушается, что хозяина пережил…
Наступая в разбитое стекло, Федор Изенбек вышел на балкон. Двор бурлил армейской жизнью. Туда же выносили тела убитых хозяев. Они были спеленаты в простыни и покрывала. Так их и положат в землю – гробы строгать времени нет. По округе неслись окрики его солдат, ржали уставшие от перехода лошади. Сюда же, к усадьбе, подходили и другие солдаты его дивизиона. Осенний ветер доносил пронзительную свежесть. На этом кладбище прошлой жизни и просто на кладбище, на одиноком островке их ждали отдых и короткий сон. А рано утром в поход.
«Они еще пойдут на Петроград и Москву! – так сейчас думали и полковник Изенбек, и майор Чегаров, и другие офицеры и младшие чины Доброармии. – Дай-то Бог, так оно и случится!»
Через три дня они возьмут Екатеринослав, еще через три дня – Царицын. А осенью – Курск, Воронеж, Чернигов, Орел… Белая армия и впрямь уже двинется на Москву и Петроград и попытается выбить нечисть с русской земли. Красные станут готовить бегство к Вологде. Но все изменится так быстро! Предадут союзники, белая армия источится бойцами. А Ленин и Троцкий террором и посулами большевистского счастья будут гнать русских на войну с русскими. И все перевернется вверх дном: история страны и жизнь ее людей. Самым роковым образом!
Стоя на балконе помещиков Задонских, полковник Изенбек еще не знал, что долгожданного чуда не случится. Не даст его своим беспокойным сынам Господь! Что не видать им ни Родины, ни счастья. Что великий корабль по имени Россия уже получил смертельную пробоину и медленно идет ко дну. Не знал полковник Изенбек, что уже к зиме большевики перейдут в наступление, и вновь Добровольческая армия покатится, но теперь назад, к спасительному Черному морю. К тому времени майора Чегарова уже не будет на свете – его убьют под Царицыным. Не знал Федор Изенбек и того, что в скорых боях, во время отступления, они растеряются с вестовым Игнатием Кошелевым, и он, полковник без полка, беглец, уже попрощается с таинственными деревянными табличками.
А потом на берегу Черного моря будет эвакуация, давка – так осколки белой армии уходили с родной земли. Все случится там, в Крыму, когда Изенбек уже сядет на корабль «Черноморец», и тот даст пронзительный гудок. И тогда он увидит Игнатия, пропавший вестовой будет искать, выглядывать кого-то в этой толпе. В руках Игнатия – вот же чудо! – будет знакомый мешок. Изенбек окликнет его – перекричит толпу! И вестовой увидит хозяина. «Федор Артурович! – крикнет он. – Я ж их, доски ваши, как зеницу ока берег! Нужны они вам еще?» – «Кидай! Кидай!» – что есть силы заревет Изенбек. А пароход, давая гудок за гудком, уже будет отходить от причала. И Кошелев, размахнувшись, бросит ему мешок, и полковник Изенбек поймает его. Он будет держать мешок с дощечками и смотреть, как слезы катятся по лицу его вестового, которого ему больше никогда уже не увидеть.
Как и его Родины, России…
Глава первая
Опальные боги
О, вечное несогласие единокровных братьев! Сколько бед и несчастий сеял раздор между теми, кто должен был бы жить в мире и дружбе! Но честолюбие и гордыня – два ненасытных зверя, пожирающие сердца людей от века. Гордый вождь племени согласится, скорее, пойти на сговор с чужаком, чем помириться с братом, признать его равным себе и простить былые обиды! Лютичи и бодричи – два крупных союза славянских племен, чьи земли простирались вдоль Балтийского моря, воевали друг с другом испокон веку, и не было видно конца и края этой распре! Их многовековая вражда на исходе VIII века от Рождества Христова стала роковой для всего западного славянского мира. А раздувал пламя этой вражды ненасытный завоеватель Карл. Он был королем франков и не ведал предела своим желаниям.
Пылающая и жестокая звезда с юности звала его за собой!
Нет сомнений, для своего племени Карл был величайшим вождем. Для разрозненного племени германцев! Год за годом он создавал могущественную империю в Западной Европе. Его мощь и дар провидения были той великой силой, что стягивала германцев воедино – и подчас против их воли! В конце VIII века Карл уже был и королем лангобардов, и герцогом Баварии. Он остановил сарацин у Пиренеев, завоевал все пограничье и основал Испанскую марку. Карл разбил аваров – сильнейшее азиатское племя на территории Европы. Перед королем франков в почтении склонили голову Италия и сам папа римский. Огнем и мечом Карл усмирял и укрощал бесчисленных саксов – дикое и своенравное племя германцев. Войны с ними продолжались десятилетиями, и Карл щедро заливал кровью земли непокорных! Озаренный идеей создать единый германский мир, одних язычников-саксов он убивал, других тысячами уводил на свои земли, а франков переселял на земли покоренных и рассеянных саксов.
