Выступая на одном из совещаний работников кинематографистов, кинорежиссер Михаил Ромм, поставивший такие фильмы, как «Пышка», «Мечта», «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году», сказал: «Денег я имел очень много, признаться, не знал счету им. Я получал авторские, которые позволяли совершенно не думать об экономических трудностях». Нам остается только порадоваться за Михаила Ильича.
Не все, конечно, имели такие гонорары. К тому же жизнь была дорогая, фильмов снималось мало, телевидения еще не было, или почти не было, и артистам приходилось искать любую возможность, чтобы подработать. Такую возможность давали концерты и прежде всего «левые», где гонорар устанавливался по договоренности, а не по ставке, которая была копеечной. Имена знаменитых артистов на афишах служили отличной приманкой для зрителей, а следовательно, для извлечения дохода. И все были довольны. Артисты – «наличными», зрители – знаменитостями, администраторы – сборами. Недовольным оставалось только государство: оно не получало налоги.
Известными организаторами «левых» концертов в послевоенные годы в Москве стали Михаил Шабатаевич Ашуров и Федор Николаевич Воронин, тот самый, о котором упоминалось в главе «Пивная эстрада» первой книги и который еще до войны за подобные дела схлопотал пять лет. Организованные ими гастроли и концерты проходили как в Москве, так и на периферии. В 1947–1948 годах они организовали несколько таких концертов в клубе Военно-воздушной академии имени Жуковского, а также возили по Житомиру, Бердичеву, Одессе, Кишиневу, Челябинску, Магнитогорску и другим городам страны диктора Юрия Левитана, киноартистов Алейникова, Дружникова, Крючкова, Ильинского, Сорокина, Васильеву, Шпигеля, Гедройц, Каминку, Самойлова, Аксенова, Лялю Черную (Надежду Сергеевну Хмелеву), Переверзева, Алисову и др. Артистам, правда, доставались крохи. Львиную долю выручки «организаторы» оставляли себе. Бывали случаи, когда они только объявляли о концерте и забирали выручку, после чего скрывались. Администрации же клубов приходилось возвращать зрителям деньги.
В конце концов Воронина и Ашурова арестовали и в октябре 1949 года дали каждому по пятнадцать лет лишения свободы с конфискацией имущества. Суд в приговоре не стал выводить сумму, недополученную государством в виде налога. На него слишком сильное впечатление произвели суммы сборов от организованных концертов. Зря Воронин и Ашуров били себя в грудь и клялись, что почти все деньги потратили на разъезды, гостиницы, питание артистов и пр. Не до этого тогда было суду. Государство вело решительную борьбу с жуликами и расхитителями социалистической собственности, и суды были завалены многотомными делами о хищениях, злоупотреблениях и растратах.
Решались в стране и другие важные вопросы.
Переход от революционной эпохи первых пятилеток к эпохе империи-победительницы потребовал создания нового гимна.
В новогоднюю ночь 1944 года новый гимн Советского Союза на слова Михалкова и Эль-Регистана прозвучал по радио. В нем были такие слова:
Мы армию нашу растили в сраженьях,
Захватчиков подлых с дороги сметем!
Мы в битвах решаем судьбу поколений,
Мы к славе отчизну свою поведем!
Не случайно гимн появился в конце войны. Он стал песней победителей. Фразы, звучащие в будущем времени, говорили об уверенности в предстоящих победах, а словосочетание «Великая Русь» возвращало страну к ее корням, давало понять, что Россия не просто одна из шестнадцати союзных республик, что именно от нее, от Москвы, исходит власть, которая и наказывает, и защищает, которая может навязать соседям свою волю, гарантируя в то же время неприкосновенность своим братьям. Благодаря этой силе Литва и Белоруссия получили часть Польши, Украина – Западную Украину, Харьков, Крым, Азербайджан – Нагорный Карабах, Казахстан стал союзной республикой, а Карело-Финская ССР – Карельской АССР.
Советский поэт Степан Щипачев (помните его строки: «Любовью дорожить умейте, с годами дорожить вдвойне. Любовь не вздохи на скамейке и не прогулки при луне») в конце 1945 года даже написал слова гимна РСФСР. Музыку сочинил Сергей Мацюшевич. На листочке с текстом поэт написал: «Посвящаю Иосифу Виссарионовичу Сталину». В гимне, естественно, упоминались имена великих вождей:
… В битвах, в труде ты (имеется в виду Россия) овеяна славой,
Счастье народ наш свободный обрел,
Ленин открыл тебе путь величавый,
Сталин к победам всемирным привел.
Заканчивался гимн такими словами:
Славься, Россия – отчизна свободы!
К новым победам пойдем мы вперед
В братском единстве свободных народов.
Славься, великий русский народ!
После этого по стране прокатилась целая волна гимнов.
Молдаване пели:
Вели нас в сражения Ленин и Сталин!
И мы победили жестоких бояр…
…
Славься, Молдавия наша советская!
В дружной семье всех республик расти.
Туркмены пели:
К свободной, счастливой и радостной жизни
Широкую Ленин дорогу нашел,
И Сталин, наш вождь, сын великой отчизны,
Народ от победы к победе повел.
Для тех, кто хочет знать, как это звучит по-туркменски, привожу перевод в русской транскрипции:
Ачын Ленин азатлагын тин елын
Бизи багта, шат дурмуша гетирди
Халкын оглы, халк сердары Сталин
Устунликден устунлиге стирди.
Эстонцы упирались, они не хотели в своем гимне славить великого вождя. «В гимне буржуазной Эстонии, – говорили они, – руководители государства не упоминались». Но этот довод не помог, и им пришлось сначала запеть: «Знамя ленинско-сталинское, развевайся перед нами…», а потом даже: «Великий Сталин ведет тебя (в смысле Эстонию) вперед».
Латыши эстонцев перещеголяли. В их гимне были такие слова: «Со Сталиным в сердце мы пойдем всегда вперед… Лишь в союзе с народом Великой Руси мы стали силой, что врагов сокрушает».
Победа, конечно, принесла свои плоды. Литва, Латвия и Эстония вновь стали советскими, Восточная Пруссия – Калининградской областью, страны от Польши до Болгарии и Восточная Германия тоже стали «нашими». Гражданам России было за что славить Сталина.
Да и простым людям было чем гордиться. На всю оставшуюся жизнь сохранились у них воспоминания о преодолении самих себя, о трудно прожитых годах, о тяжелом, а то и непосильном, труде, об опасностях, надеждах и потерях.
Ну а кто-то из этой гордости выдувал мыльные пузыри.
Отдав должное критике буржуазной архитектуры, архитектор Мордвинов, например, на пленуме Союза архитекторов СССР заявил: «… Среди всего этого строительного хлама (он, по всей вероятности, имел в виду достижения западных архитекторов) русская старая изба является Парфеноном». Сказано патриотично, но неосмотрительно. Всякое непомерное восхищение ставит предмет такого восхищения в смешное положение, а это хуже любой критики.
