Первый московский небоскреб — здание «Моссельпрома», стоящее на стыке Калашного и Кисловских переулков, покрасили синей и черной краской так, что создавалось впечатление, будто здание это сделано из стекла. К тому же от того, что черной краской были проведены вертикальные линии, здание казалось еще выше. Очень уж хотелось нам перегнать Америку.
В 1924 году Арсений Авраамов решил сыграть «Интернационал» и «Варшавянку» на органе заводских труб. Ему предоставили такую возможность. Руководил своим «оркестром» Авраамов во дворе МОГЕСа. Однако техническое несовершенство созданного им инструмента сделало мелодии революционных песен неузнаваемыми для широкой публики. Но кое-какой шум все-таки получился. «Опыт сделан, — писал немного удовлетворенный Арсений Авраамов в журнале «Художник и зритель», — сделан на скромные двадцать червонцев, отпущенных МК на все расходы. Это доказывает отсутствие в замысле утопического элемента. Затратив несколько большую сумму, приспособив к гудкам клавиатуру для сольного исполнения, мы сможем иметь грандиозный паровой орган, готовый к услугам Москвы в любой торжественный момент революционного быта. А быть может, внедримся и в бытовые будни, приветствуя «Интернационалом» начало и конец каждого рабочего дня, оповещая столицу о точном времени и вообще вытесняя и заглушая колокольный звон старой культуры рабочим ревом гудков и сирен, самим тембром своим, много говорящим пролетарскому сердцу». Но идее Авраамова не суждено было осуществиться, да и город стал слишком шумным, чтобы его смогли перекричать заводские гудки.
Какие бы фокусы и изобретения ни выдумывали люди, самым интересным в городе все же были они сами, их поступки, замашки, привычки.
Вообразите такую картину: 3 марта 1928 года. Весенний солнечный день. На Страстной (Пушкинской) площади продаются разноцветные воздушные шарики. Вдруг одна связка шаров, их в ней штук двадцать, вырвалась из рук продавца и полетела в небо. На высоте десяти — двенадцати метров связка зацепилась за телеграфный столб. На площади толпа. Все смотрят на шары и ждут, что будет. Несколько энтузиастов карабкаются на столб. Наконец одному удается достать связку. Он, довольный, спускается на землю и вручает ее продавцу. Толпа расходится. А в наше время стал бы кто-нибудь взбираться на телеграфный столб за воздушными шариками? Сомневаюсь.
Или вот такая картинка: сидит беспризорник на каком-нибудь Сухаревом рынке и через нос протягивает веревочку, из одной ноздри в другую. Фокус? Фокус. А секрет прост. У беспризорника от постоянного нюханья кокаина («марафета») сгнила носовая перегородка и ноздри стали совмещенными.
Показывали люди чудеса и более серьезные. В 1923 году в кинотеатре «Форум» на Колхозной площади выступала Нина Глаголева — «живой арифмометр», как ее называли. Она извлекала за две-три секунды кубические корни из девятизначных чисел, возводила на глазах публики без записей и подсказок в квадрат трех- и четырехзначные, запоминала длинный ряд цифр в любом направлении.
Не успела Нина закончить свои гастроли, как в 1924 году в Москву из Владивостока родители привезли на консультацию к столичным светилам сына — мальчика четырех лет и восьми месяцев от роду по имени Витя. Умственное развитие Вити соответствовало его возрасту, но физическое ушло далеко вперед. Ростом он был с двенадцатилетнего и производил впечатление взрослого мужчины. У него отросли усы, борода. Говорил он густым басом. Мышцы его были развиты чрезвычайно сильно, как и половые органы. Ребенком заинтересовались профессора и медицинские сестры. Но вернуть ему золотое детство не смогли. Нянькам, с которыми он гулял, приходилось не просто. Когда мальчик хотел «пи-пи», они бежали с ним домой. Обращаться с ним в этом случае как с маленьким было небезопасно. Могли заметить посторонние и устроить скандал, позвать милицию.
Фантазию людей будоражили также кинематограф и цирк Американец Гарри ГУдини без всяких приспособлений освобождался от цепей, опутавших его, выходил из запертых на стальные замки тюремных камер, поднимался со дна рек, куда его бросали в ящиках закованным в кандалы. Его любимым трюком было освобождение от смирительной рубашки, когда он висел на балконе небоскреба. 31 октября 1926 года Гудини умер от перитонита, унеся тайны своих трюков в могилу.
С незапамятных времен людей развлекали и пугали чревовещатели. Их секрет не могли разгадать многие поколения. Считали, что они говорят животом, а женщины, чревовещательницы, и того ниже. А оказалось, что говорят они так же, как и все люди, — голосовыми связками. Только развиты они у них чрезвычайно сильно, и достаточно слабого дуновения воздуха, чтобы извлечь звук. Правда, звуки получаются или высокие и писклявые, или низкие и глухие, как из бездны. Такими глухими звуками чревовещатели пугали верующих еще в храмах Древнего Египта, а также в Средние века. Эразм Роттердамский описывает случай, когда священник, воспользовавшись своими чревовещательными способностями, склонял к сожительству женщину, угрожая ей муками в аду. Имел место факт, когда другой священник добивался того же самого от одной вдовы, имитируя загробный голос ее мужа, повелевающего ей не оказывать сопротивления скромному служителю церкви. Вдовица, конечно, не посмела ослушаться. Отцом современного чревовещания, или выражаясь научно, вентролокистики, является англичанин Чарлз Эльверти. Вместе с куклой «Мистер Бокс», которая отвлекала зрителей от его чуть шевелящихся губ, Эльверти выступал с 1873 по 1913 год. Его учениками были даже царственные особы: английский король Эдуард VII, дядя Николая II, и принц Мекленбургский, муж королевы Голландии.
Ну а шпагоглотатели разве неудивляли людей? Когда для обыкновенного человека смазывание горла люголем является довольно неприятной процедурой, что же говорить о заглатывании шпаги длинной в 55–60 сантиметров! Почему 55–60? А потому, что длина рта и глотки составляет 10–12 сантиметров, пищевода — 25–28, желудка — 20–22. И того 55–60 сантиметров. Заглотить больше человек не может даже тогда, когда глотает не шпагу, а кишку для измерения кислотности. Кстати, впервые исследование желудочного сока в 1777 году шотландский врач Стивенсон провел с помощью шпагоглотателя. Тот заглотал металлический сетчатый цилиндрик с кусочками мяса, а через некоторое время цилиндрик извлекли обратно. Врач сделал открытие, а циркачу достались лишь собственные слюни.
В цирках щелкали бичи укротителей. Укрощали даже кошек. Укротителем выступал лилипут. Кошки были выкрашены под тигров. Вид у них был весьма свирепый. Однажды они за что-то разозлились на своего повелителя и набросились на него. Цирк огласил истошный крик лилипута. После того как разъяренных животных удалось оттащить, укротителя унесли с арены на носилках под сочувственные стоны зрителей.
Кошка — это, конечно, не тигр и не медведь. Не съест, не искалечит. Люди же, привыкая к большим зверям, начинают и в тиграх видеть кошек Так случилось с одним служителем зоопарка 18 октября 1926 года, который, разговаривая с сослуживцем, просунул руку в клетку тигра, желая погладить полосатого друга. Тигр сначала взял в пасть палец «старшего брата», что тому, надо полагать, понравилось, а потом, видимо, решил «погрызть косточку» и отхватил служителю руку.
В июне 1940 года сотрудница зоопарка С. Е. Чудаева решила, наверное, повторить этот эксперимент, на сей раз с белой медведицей по имени «Снегурочка». К удовольствию публики, она кормила медведя мороженым. То ли потому, что мороженое было плохое, то ли потому, что медведица была голодная, но рука бедной женщины оказалась в пасти зверя и была сильно изуродована.
