Позже царь будет неоднократно спокойно и рассудительно или гневно с угрозами требовать, чтобы брат развелся с женой, но всякий раз Ферора ответит ему отказом.
Не представляя, что делать дальше, и как уладить миром это дело, Ирод строжайшим образом запретил Дориде, ах, я все-таки упорно называю ее про себя Дорис, а так же Антипатру, посещать дом Фероры, дабы никто уже не мог обвинить их в тайных собраниях и плетениях заговоров. Последнему он выдаст неслыханную сумму в сто талантов, в качестве компенсации, за отказ от общения с родным дядей.
Сам же Ирод не оставит попыток вразумить брата, все еще надеясь, что тот войдет в разум и отличит зерна от плевел. Тот же неизменно отказывался, оскорбляя царя и чуть что убегая прочь, как это он делал в детстве и отрочестве. Так что в один из дней, Ирод не выдержит и в сердцах выгонит обоих из своего дворца, после чего Ферора уедет в Перию, поклявшись не возвращаться ко двору, пока там Ирод. «Одна только смерть, способна отныне примирить нас», – скажет Ферора.
Глава 35
К увещеваниям брата, все еще надеясь развести его с супругой, Ирод прибегал множество раз, активно обращаясь за помощью к друзьям Фероры и уважаемым жителям Иерусалима. А то, являлся к нему в сопровождении небольшой свиты, как частное лицо. Несколько раз еще до бегства Фероры в Перию, где он был назначен тетрархом, Ирод вспоминал и о моей скромной особе, в полудетской надежде, что римляне-де могут все. Увы, это было и остается всеобщим заблуждением. К моменту, когда Ирод всерьез занялся разводом брата, ему было уже шестьдесят восемь, отпущенной богами жизни оставалось всего два года.
Однажды, когда мы в сопровождении нескольких доверенных телохранителей добрались до дома Фероры, оттуда выходил, кутаясь в длинный потертый плащ человек, фигура и походка которого показались мне знакомыми. Впрочем, проживая большую часть жизни в Иудеи и Себастии это было и не удивительно. Занятый обсуждением с царем ремонта одного из залов храма, возможно, я и не обратил бы должного внимания на гостя Фероры, не носи он под старым грязным плащом попрошайки роскошную, выбеленную до боли в глазах одежду, которой он сверкнул, когда пола плаща зацепилась за куст шиповника.
Шиповник – дикая роза. С определенного времени, я начал доверять этому растению. Считаю, что в этих сильных неприхотливый цветах скрыта душа моей несчастной Абаль.
Я схватился за оружие, но стража Ирода оказалась проворнее, незнакомец был тотчас же задержан и приведен к царю.
– Антипатр?! – воскликнул Ирод, сдвинув седые брови к переносице. – Не тебя ли я заклинал, ни под каким видом не приближаться к дому этой женщины?
В ответ Антипатр заблеял что-то невразумительное, шел, мол, задумался и сам не заметил куда попал. Думал, здесь живет кто-то из его дружков, а оказалось…
Словно сто талантов не сумма для этого повесы!
Впрочем, нищенский плащ надетый поверх дорогой одежды говорил сам за себя, обличая престолонаследника в бесстыдной лжи.
– Ступай. С тобой я разберусь дома, – нетерпеливый жест. Антипатр попятился, явно желая еще что-нибудь добавить. Но его уже не слушали.
– Давай быстрее зайдем в дом и узнаем, что оставил там этот хитрец? – озорно заглядывая мне в глаза, предложил Ирод.
Почему непременно «оставил»? как будто бы не мог просто зайти?.. впрочем, Ирод умел удивлять.
В доме нас уже заметили, но царь, отпихивая пытавшихся задержать его на пороге слуг и рабов, летел вперед собственной стражи. Ощущая охотничий азарт и подстегиваемый жгучим любопытством.
И действительно, встречающий нас в атриуме дома Ферора был еще более взъерошен и растерян, нежели обычно. Ворвавшись, мы успели заметить край расшитой накидки, которую любила носить жена тетрарха. Скорее всего, она всего лишь пыталась скрыться с глаз ненавидящего ее царя, но возможен и другой вариант развития событий. Как нечаянно догадался Ирод, Антипатр передал нечто своему дяде, а тот, услышав, о внезапном визите царя, сунул ценность жене.
Хотя, растерянный вид тетрарха мог всего лишь указывать на его смущение. Сказал же Ирод, чтобы Антипатр не переступал порог его дома, а теперь попробуй докажи, что вместе тайные делишки не обделывали.
– Если эта мразь утащила что-нибудь из украшений царицы, которое приволок сюда мой наследничек, мы легко найдем похищенную ценность и тогда я с чистой совести запорю стерву до смерти. – Толкнул меня к лестнице ведущей на второй этаж царь.
– А если не найдем? – Я с сомнением оглядел набитый старым хламом атриум. – Мы ведь даже не знаем, что именно искать. Неужели ты хочешь, чтобы брат имел повод поносить твое имя на рыночных площадях?
– Ты как обычно прав, Квинт. Но только, бог знает, какого труда мне стоит сдержаться.
Мы поговорили несколько минут с Феророй, как хозяин дома он был вынужден оказать нам гостеприимство, но было заметно, насколько несвоевременна эта встреча.
Служанки принесли ароматную воду для омовения. Ирод слегка окунул унизанные перстнями пальцы, потрепав по щечке неуклюже заигрывающую с ним девицу. Ферора мыл руки тщательно, долго оттирая пальцы, словно собирался не садиться за стол в своем доме, а врачевать чью-то рану.
Наконец мы расселись на удобных сигмах на которые для большего удобства были наброшены пухлые подушки с вышитыми на них гроздями винограда.
– Гляди, Ферора, а у тебя вся борода в каком-то порошке, – сощурился Ирод.
– По-рош-ке… ни какого по-рош-ка! Что ты?! Что ты?! Злые духи помутили тебе разум, – затараторил Ферора отчего-то сильно заикаясь, – истинно говорю тебе – злые духи. А это халва. Обычная халва. Вот, смотри, я ем ее, ем ее! Вот! И еще вот! – с этими словами, он принялся засовывать в рот бороду, обсасывая с нее сахар. – Это было необычное зрелище, но, пожалуй, еще больше меня изумили испуганные глаза тетрарха. Не к лицу мне – «Черному пауку» и «тайных дел мастеру» подбирать подобные сравнения, но в этот момент Ферора, как ни кто другой походил на пойманного, за подрезанием чужого кошелька, воришку «базарника».
– Да мне безразлично, хоть бородой, хоть задницей ешь свою халву! Я совсем о другом хотел поговорить. – Оттаял первым Ирод.
Честно говоря, я, убейте, не помню, о чем они в тот день спорили. Да это и не важно. Через неделю, или через месяц, но, как я уже писал, Ирод устал уговаривать не желавшего слушаться младшего брата, и, обозвав его ослом, и македонцем, что за неимением вкуса и чувства прекрасного может только овец трахать, Ирод выгнал и Ферору и его ненаглядную из дворца.
Ферора отправился в Перию, и одновременно с этим Антипатр повез завещание Ирода, в котором значился наследником он, и следующим претендентом юный Ирод
[126]. Как выяснилось позже, это совпадение не являлось случайным, а было частью великолепно продуманного плана.
