Впрочем, эти мысли, похоже, терзали исключительно мою голову, не отягощая лишним разум Ирода.
Желая сэкономить время, повелитель выбрал торговый путь через пустыню Негев и арабское царство в Риноколуру, где стоял пограничный пост Клеопатры и где проживали множество иудейский и идумейских семей, еще помнящих, те недавние времена, когда они входили в состав Иудеи, пока Помпей не отсек этот ломоть, отдав наиважнейший порт царице Египта.
Часть войска – а именно взятых из деревень и спешно экипированных мужиков отослали по домам. Так как узнав о войне в Идумее, те уже себе места найти не могли, и скорее всего, все равно бы сбежали, или учинили смуту.
Забрав с собой семилетнего сына Фасаила Фазаеля, которого Ирод надеялся использовать в качестве заложника при переговорах с арабским царем, мы тронулись в путь.
Впрочем, я оговорился, в начале мы отправились не через опасный купеческий путь сквозь пустыню Негев, а попытались пройти более приятной дорогой через прекрасную горную Петру. И тут войска нынешнего царя арабов Малиха неожиданно преградили нам дорогу, сообщая, что изгой Ирод не войдет в арабские земли, по приказу всесильной Парфии. Так что нам, точно бродягам, пришлось уходить от чужих ворот, и делать круг по пустыне, объезжая недружелюбные земли.
Забегая вперед, хочу сказать, что хитрожопый Малих, хоть и выступил как явный сторонник парфян, уже через несколько дней после того, как мы были благополучно отогнаны от его границ, послал за нами своих чиновников, призванных двигаться по следам войска Ирода до самой Ринаколуры, и немножко задержаться, так чтобы мы успели сесть на корабли. После чего им было приказано нагнать нас, передав в последнюю минуту, что-де, обдумав просьбу родственника, царь разрешает ему пройти через свои земли, дабы Ирод не обижался на него за вынужденный союз с Парфией. В общем, Рим знает множество разнообразных шлюх, прозванных в итальянских землях волчицами, но они ничто в сравнении с политическими шкурами.
Черт бы побрал Ирода, Антигона, Малиха и Антония, из-за войны, я не мог вернуться в Идумею, к своей золотоглазой чаровнице, не мог быть подле женщины, с которой связала меня судьба, а вместо этого снова был вынужден глотать пыль и песок, умирая ночью от холода, а днем от зноя. Правда, на этот раз от холода пришлось страдать куда как больше, так как стояла глубокая осень и сделалось заметно прохладнее. Другое не понятно, неужели Ирод не знает, что в ноябре на море бури, и моряки сушат весла и латают паруса на берегу. Какой черт согласится переть в Египет, и потом из Египта в Рим?
Ни один здравомыслящий римлянин не совершил бы столько ошибок за один раз, ни один вообще умный и думающий человек, но Ирод, был воистину обречен на царство! Даже ошибался он широко, с размахом и как-то до удивления безоглядно, а может действительно, по жизни его вели поистине сильные боги. Что же, так или иначе, но в Ринакалуре он без особого труда провел переговоры с офицерами египетского флота. К слову, служат там почти сплошняком бывшие легионеры Юлия, хотя, сам Ирод уверял, что Клеопатра не первый раз ставит на воинские должности выходцев из лучших домов Идумеи, и проходящих в прошлом службу на опасных границах с арабами воинов Антипатра.
Впрочем, пуститься в плавание, и достичь берега – суть не одно и тоже. Но боги вновь были милостивы к Ироду, и мы благополучно прибыли в египетскую Александрию.
Глава 32
Позволю себе пролистнуть несколько страниц, утомительного плавания, отмеченные морской болезнью правителя и моим личным недугом. Но прежде, чем ноги мои ступят на высокие ступени дворца Птолемеев, и глаза узрят величайшую из женщин, расскажу об одном странном случае, произошедшим почти сразу же по приезду в Египет. А случилось вот что: в порту нас встречали размалеванные точно продажные женщины сановники Клеопатры VII, так что сразу же стало понятно, что царица получила предуведомление, о нашем появлении и готовила встречу. Знала, что Ирод спешит к ней, значит, поняла и для чего. К хорошему это или к худому, предстояло выяснить.
Впрочем, прежде чем предстать перед повелительницей земли пчелы и тростника, божественной рождением, нас отвели в один из дворцов местечковых правителей, где мы должны были отдыхать с дороги, приводя тела и души в относительный порядок после длительного плавания.
Что до Ирода, то тот стремился поскорее уложить свою божественную тушку в одну из роскошных ванн дворца, запершись там с подносом полным фруктов и ароматных тростниковых вин, я же решил осмотреться, и собрать хоть какие-нибудь сведения, относительно происходящего в это время в царстве. Я уже сказал, что на службе в Египте состоят множество римлян, так что проблем с пониманием не должно было возникнуть.
Ко всему прочему, для налаживания контактов с местным населением, у меня было самое беспроигрышное средство – полученное от Ирода золото, которое он не жалел, когда дело доходило до получения информации или вербовки шпионов.
Крайне подозрительный и скорый на расправу, Ирод иногда по неделям, пытался распутывать очередной «кухонный» заговор, суливший, по его мнению, осложнения на мировой политической арене.
Поэтому он не жадничал, когда я просил деньги на распускание выгодных для него слухов или налаживание дружеских связей с министрами соседей.
Выйдя из дворца, а никто не собирался сколько-нибудь ущемлять нашу свободу, в том числе и свободу передвижений, я кивнул некогда сопровождающему меня в Рим десятнику Клавдию Титу, чтобы тот, прихватив своих ребят, следовал на почтительном расстоянии от меня, и уверововавшись в своей защищенности почапал куда глаза глядят, а именно в ближайший портовый трактир возле которого, судя по цвету кожи и воинским туникам с плащами, толкались мои соотечественники.
– Не пожалует ли господин кружечкой вина и куском жаренного на вертеле мясца нижайшего из своих рабов, – заспешил ко мне на встречу невысокий, сутулый, худощавый человечек с воровскими глазками и до такой степени впалыми щеками, что он невольно вызвал ассоциацию с высохшей мумией, коими славится странный Египет. Однако глаза незнакомца были светло голубыми с крошечными зрачками, да и волосы… длинные давно не чесанные и не мытые волосы, возможно, когда-то имели рыжий оттенок, что наводило на мысль о галльском происхождении последнего.
– А с чего это я должен поить и кормить тебя? Прочь, – отпихнул я попрошайку, высматривая более ценную добычу, офицера или еще лучше хозяина местного заведения.
Расторопный слуга, должно быть из местных в длинной рубахе до пола и заляпанном фартуке подлетел, беспрестанно кланяясь и показывая жестами, чтобы я следовал за ним. Заметив худощавого, он принялся отгонять его. По всей видимости, попрошайка не первый раз приставал к посетителям трактира, во всяком случае, его тут знали.
– Покорми меня господин! – С плохо скрываемым вызовом потребовал нищий, – а я предскажу тебе о твоей жизни и главное, жизни и судьбе твоего покровителя. Я вижу, что ты прибыл издалека, должно быть пожаловал в свите Ирода идумея. Хочешь, поведаю, как закончится его встреча с царицей? Перечислю всех его жен от первой до той, что закроет ему глаза? Хочешь… – он закашлялся, и я был вынужден распорядиться пропустить попрошайку в кабак. Умеет он предсказывать или нет, а разговаривать о таких вещах, на столь повышенных тонах – не самое разумное дело. К тому же, идущие за мной по пятам идумеи, могли решить, что побирушка пристает ко мне, и наказать его на свой лад, чего мне теперь меньше всего хотелось.
