— Шестьсот отдадим за билеты, — продолжал говорить Боннер, наливая себе остывший кофе в одну из найденных мною в шкафчиках кружку. — Еще столько же на возвращение. Примерно пара-тройка сотен уйдет на аренду авто и номера в гостинице. Нам нужно провести в Глемшире всего несколько дней, так что, думаю, расходы будут минимальны.
— Что бы я без вас делала? — сказала холодно, не оглядываясь. Не знаю почему в моей душе нарастал негатив, давно не чувствовала себя такой злой, одинокой и униженной. Я понимала умом, что должна быть искренне благодарна некроманту за то, что он взялся выручать меня из деликатной ситуации, но вместо тепла и признательности испытывала лишь раздражение от собственной никчемности. Было отвратительно осознавать, насколько слабой и зависимой от чужого мнения я успела стать за последние годы…
— Выпейте, — передо мной появилась та самая пластиковая бутылочка без этикетки. — Половины вам будет вполне достаточно.
— Я что, похожа на девицу, которая употребляет подобные вещи?! — от возмущения у меня даже голос стал выше.
— Подобные вещи употребляет половина Хорсеса, — усмехнулся Боннер и, откупорив крышку, протянул мне таблетку. — Это успокоительные, миссис Поук. Сильные и качественные, подобранные специально для человека с нарушением сна и расшатанной нервной системой.
— По-моему, стоит вам лечь на подушку, и сон тут же вас одолеет, — удивилась я.
— Не все так просто. Когда я переутомлен — а я переутомлен, миссис Поук — раздражение нарастает ежеминутно, от чего я начинаю терять контроль над эмоциями. И это очень нехорошо для астрального тела. Оно слабеет. Соответственно, слабеет моя защита.
— От кого? Защита.
— Ну не от живых, конечно, — искренне поразился моей тупости Боннер. — Тут решают крепкие замки, умение постоять за себя и пистолет в кобуре.
— Вы носите с собой оружие? — мне стало совсем не по себе.
— Давно не носил, но с сегодняшнего дня начну. И вы тому виной. За нами следят с момента, как мы покинули квартиру мистера Поука. А это, согласитесь, не предвещает ничего хорошего, особенно если вспомнить, что сам он пропал.
— Вы пугаете меня, — я решила быть искренней. — Кажется, это все ваши таблетки.
— Да, насчет них, — Боннер залпом допил кофе и, выложив одну из пилюль на стол, убрал коробочку в карман. — Захотите — выпейте. Суть в том, что, когда я в таком перегруженном состоянии, со мной рядом находиться не просто тяжело, но даже опасно. Я неосознанно подпитываю вас своим негативом, от того вам и хочется сбежать, не прощаясь.
— Но мне не хочется бежать, — я тоже допила кофе и подошла к раковине, чтобы вымыть посуду. — Да, вы мне не нравитесь из-за хамского поведения, и вся ситуация в целом меня сильно беспокоит, но, если серьезно, с вами я чувствую себя надежнее, чем если бы осталась одна. Хотя, мне кажется, вы сильно преувеличиваете степень угрожающей опасности. Роджер действительно мог попасть в переделку, я это допускаю, но меня это с какого бока должно волновать? Я не имею отношения к его работе, к его делам, даже общих знакомых у нас не так много.
— Вы жили с ним в одной квартире и могли взять что-то украденное супругом. Или были с ним в сговоре и имитировали развод, чтобы сбежать на пару сразу после аферы. Еще как вариант: вы просто могли слышать нечто важное, что пригодилось бы его похитителям.
Я не выдержала и засмеялась, оборачиваясь к своему слишком впечатлительному адвокату.
— Вам бы только детективы писать, — качая головой, осмотрелась и, не обнаружив полотенца, вытерла руки о джинсы. — Ну какое похищение, ей богу?
Боннер не отвечал. Он стоял напротив, смотрел на меня каким-то новым взглядом, напряженно сжимая столешницу, на которую облокотился задом.
— Что случилось? — растерялась я, не понимая, как реагировать на столь странное поведение некроманта.
— Ничего особенного, — чуть тряхнув головой, Боннер оттолкнулся от стола и пошел к выходу, но остановился на полпути и, снова обернувшись, спросил: — Вы правда не чувствуете ужаса в моем присутствии? Паники? Просто страха?
— Правда, — совсем потерялась я. — Если бы я вас боялась, то просто отказалась бы от услуг. Поверьте.
— Тогда идем спать. Таблетку смойте. На завтрак закажу пиццу, а сейчас уже поздно. Постелите себе в гостиной.
— Вы так учтивы, — не смогла удержаться от шпильки я. — Надеюсь, я вас не слишком стесняю своим присутствием…
— Очень, — без тени иронии в голосе ответил Боннер, провожая меня к одной из трех дверей в коридоре. — Ванная прямо, белье в шкафу. Меня до утра не беспокоить, иначе полетите завтра сами.
— Как скажете, — покорно кивнула я, стоя за спиной адвоката и отмечая, что он действительно крепко сложен, хотя сперва может показаться просто худощавым.
К моему удивлению, Боннер, не говоря больше ни слова, ушел в ту самую комнату, где всего час назад я чинила браслет. А ведь там из всей мебели были лишь стол со стулом и софа. Решив для себя, что ночной досуг некроманта не мое дело, я зашла в предоставленные апартаменты и, тихо прикрыв дверь, полезла в шкаф за бельем. Здесь комната была меблирована намного шикарней. Широкий диван с несколькими подушками, журнальный столик, комод и небольшая стенка заставили меня облегченно вздохнуть и порадоваться, что аскетизм хозяина не достиг абсолютного уровня.
Уже засыпая я услышала, как прокашлялся за стеной Боннер, и сквозь сон подумала, что действительно не боюсь его. Больше того, скажи мне кто-то еще вчера, что я приду в дом к незнакомому мужчине и абсолютно спокойно буду спать в его квартире, оставшись с ним наедине, ни за что не поверила бы. Но Адам Боннер, несмотря на вечно недовольную мину, внушал мне доверие, хотя и раздражал страшно…
* * *
— Подъем! — распахнув дверь, прокричал до ужаса бодрый некромант. — Нас ждут великие дела!
Я зевнула и попыталась раскрыть глаза. С первого раза не вышло. Понять, где я и кто я, тоже получилось не сразу. А Боннер все разглагольствовал, пробегая мимо и с громким скрежетом выдвигая нижний ящик комода.
— Такси приедет через двадцать минут! Пицца отменяется, позавтракаем в аэропорту. Где же, мать твою… — шорох, снова скрежет, мат. — Ага!
Любопытство победило, и я свесилась с дивана, приоткрыв правый глаз. Некромант трепетно прижимал к груди страшного вида тряпки: серые, застиранные, с выцветшим рисунком.
— Что это? — я собрала силы в кулак и села, кутаясь в одеяле. — Похоже на бинты с мумии, найденной в прошлом веке.
— Это сахили, — Боннер одарил меня взглядом, полным презрения.
— Я не понимаю на вашем, некромантском, — пожала плечами, осторожно касаясь голой ступней холодного пола. — Ох! Вот скажите, почему бы не сделать полы с подогревом? У вас странный вкус в отношении мебели.
— Отобьете себе дом у Поука — будете обставлять его как захотите, — Боннер прошел мимо, унося с собой те самые серые тряпки. — Такси через восемнадцать минут. Опоздаем на посадку — вам же хуже.
