— Вы утрируете, — пробормотала она, окончательно смешавшись и, затравленно оглядываясь, закончила в полголоса: — Я лишь говорю о том, что сама предпочитаю ходить на первый уровень и есть в ресторане, бренду которого доверяю. Еще не хватало и мне слечь с отравлением.
Она многозначительно вскинула бровь и сложила руки на груди. Намекала на мое состояние в течение двух дней полета, решила поиграть в слова с собственным адвокатом. Забавная.
Вздохнув, стал объяснять неразумной женщине, словно малому ребенку, очевидные для меня вещи:
— Директор “Кенингплейс” уже несколько месяцев разорен. Его рестораны вот-вот пойдут с молотка, как и все личное имущество, а сам Дуглас Кенинг сбежал, бесследно пропав где-то в районе Туника. Чтобы отбить долги, его кредиторы стараются выжать по максимуму с действующего пока бизнеса, нагревая клиентов, приученных к качеству. Сказать вам, где они заказывают морепродукты и овощи? Нет? Это я к тому, что не стоит вестись на красивую обложку, хорошо бы иногда проявлять бдительность.
— Но за эти махинации они и сами могут пойти под суд! — поразилась Кэтрин.
— Могут, если кто-то решится на жалобу и сможет доказать состоятельность своих заявлений. Только кому придет в голову, что он отравился едой из такого именитого ресторана? Ну, заболел желудок — так это от мороженого, поглощенного на ночь. Так же?
— Вот сволочи, — миссис Поук разъяренно взмахнула руками. — Этого нельзя так оставлять!
— Само собой, — согласился я. — Когда закончим с вашим делом, расплатимся и попрощаемся, идите и покажите им! А пока идем в “Райстик”, отведаем пищу богов.
— Вы шутите?
— Отнюдь. Я преклоняюсь перед их блинчиками с клубничным джемом.
На этой прекрасной фразе я решил закончить бестолковый разговор и отправился навстречу еде. Она звала меня, манила и ждала, и я не смел отказать ей в близости. Но на нашем пути встала брюнетистая бестия с глазами, плавящимися от ярости.
— Но кто-то может отравиться. И вообще, люди имеют право знать правду.
— Те, кто ходит туда, — это снобы и идиоты. В основной своей массе. Так что поделом.
— Но я тоже хожу туда.
— Ой, ну вы — редкое исключение, — подарив леди зазнайке самую милую из возможных улыбок, я ее обошел и снова отправился в заданном желудком направлении.
— Я пытаюсь подружиться с вами, — раздалось позади. — Но вы все время хамите и говорите гадости. Да что с вами такое, мистер Боннер?
— Голод не тетка, — ответил я, надеясь лишь на то, что Кэтрин Поук быстро угомонится и не станет ломать комедию в стиле обиженной нимфетки.
— Что ж, тогда позвольте я вас угощу, — она догнала меня и, схватив за локоть, остановила, указывая свободной рукой вправо. Там светилась вывеска некоего кафе со странным названием “ПоешьКа”.
— Хозяину заведения неплохо бы нанять талантливого маркетолога, — с сомнением проговорил я.
— Название действительно ужасное, — удивительно быстро согласилась миссис Поук, — но еда там отменная.
Тут наши взгляды снова встретились: мой неверящий и ее смущенный.
— Я не всегда ходила наверх, — отводя глаза, призналась моя клиентка, — иногда вот… сюда забегала. Один раз.
— Они что, затащили вас силой? — пораженно спросил я, снова рассматривая презентабельную вывеску и пустой экран моноблока, где должны были прописать меню.
— Я зашла на запах, — закатив глаза, Кэтрин Поук цыкнула и потащила меня за собой, приговаривая: — Попробуете сами, тогда поймете. Но договоримся так: понравится еда, значит, вы рассказываете мне, зачем мы летим на южный континент да еще в такой спешке.
— А если не понравится? — спросил, уже чувствуя божественный запах куриного супа. Желудок скрутило от волнительного предчувствия, а ноги сами несли вперед.
— Тогда я не стану доставать вас вопросами, — было мне ответом.
Провокаторша! Как же захотелось покинуть помещение с воплем в духе: “Вкус просто ужасен!”, но увы… В тот день я был слишком слаб духом и голоден, как стадо бегемотов после сезона случки.
— А подайте-ка нам всего и побольше, — щедро сообщил я сонному официанту, опережая его вопрос о заказе. — И начнем со сладкого.
— С супа, — тут же вклинилась одна моя слишком активная клиентка. — Разогрейте и подайте ему порцию вашего бульона с домашней лапшой, а после несите все, что захочет. И мне чай с блинчиками. И клубничный джем, если есть.
— Как скажете, миссис Поук, — радостно улыбнулся паренек, сбегая от нашего столика в сторону кухни.
— Значит, были здесь всего раз? — прищурившись, уточнил я, отчего-то совершенно не желая ругаться по поводу ее незаконного вмешательства в мой рацион. Ну, уступлю ей в малом, пусть решит, что чего-то да стоит…
— Может быть, два раза, — пожала плечами Кэтрин Поук, присаживаясь напротив и второй раз за все время открыто улыбаясь. — Первое у них очень вкусно готовят, поверьте. А потом травитесь чем пожелаете.
Я смотрел на нее, старательно сохраняя надменное выражение. Мне очень хотелось думать, что самообладание не подведет… Потому что любоваться женщиной напротив было неправильно. Это противоречило многим моим принципам… да что там, почти всем. Но пришлось признаться себе — улыбка Кэтрин Поук меня очаровывала и, как следствие, сбивала с толку. Но самым поразительным было то, что она этого не понимала. Муженек взрастил в ней массу комплексов и привил синдром отличницы, а после бросил, наигравшись. И последнее настораживало. Насколько я знал Роджа Поука, он всегда был очень жадной и дальновидной заразой. Тогда как такой человек мог сознательно упустить из рук Кэтрин, магический потенциал которой поражал? Нет, что-то здесь было неправильно, нелогично….
— Ваша магия, — заговорил я, нарушая тишину за нашим столиком. — Давно она пропала? Ну, перед тем как проявить себя вновь?
— О, да, — Кэтрин грустно кивнула, комкая салфетку со стола, — окончательно она перестала отзываться несколько лет назад.
— И что говорил на это ваш супруг?
— Родж? Ну, поначалу он был очень расстроен, — Кэтрин уставилась в витрину, явно погружаясь в воспоминания. — Он помогал искать специалистов: от лекарей до мозгоправов. Все в один голос твердили, что дар при мне, что выгорания не было, что все вернется… Но ничего не возвращалось. И однажды Родж просто махнул рукой и мне велел смириться. Он тогда набирал силы, быстро поднимался по карьерной лестнице, и у него начался настоящий сдвиг по поводу репутации. Родж стал одеваться иначе, двигаться, говорить… Все время ездил на какие-то курсы, проходил дорогостоящее обучение, улетал в командировки. А я ждала его дома.
Она выпрямилась и посмотрела прямо на меня.
— Знаете, я могу представить, как раздражала его. Потеряв дар, я не умела больше ничего, кроме как преданно ждать дома.
— Миссис Поук, — я чуть склонился в ее сторону и, хмурясь, сказал очевидное: — Может быть, вас это удивит, но умение преданно ждать нынче не менее ценно, чем сейф, набитый драгоценностями. Просто ваш муж — козел обыкновенный, из разряда парнокопытных и тугих на ум. И давайте на этом прекратим самобичевание, а то у меня на него аллергия.
