— Надеюсь, Адам, ты не заставишь меня снова смотреть на свое изнуренное голодом и ненормальным трудоголизмом тело? А то у меня при виде впалого живота и серой кожи появляется желание накормить, укутать и вызвать мага для реабилитации.
Сказать по правде, я переигрывала, еще честнее — врала напропалую. Цвет кожи у Адама был вполне нормальный, а на животе даже без лупы просматривались кубики пресса. Он себя не запускал до того состояния, что я описала. Но… признаваться в том, что рассмотрела те самые кубики и крепкие мышцы на руках и ногах, не стала бы ни за что. Тем более, что гаденыш разделся до трусов и теперь щеголял в таком виде. Остановившись у бара, он с непроницаемой миной стал выбирать спиртной напиток, отвечая на мой выпад недовольным голосом:
— Каюта моя, и, если тебе что-то не нравится, я всегда подскажу, где выход.
— Я знаю, где выход. Выучила наизусть планировку этого помещения, пока ухаживала за обморочным некромантом, заморившим себя едва не до смерти, — изо всех сил я старалась держаться ровно и смотреть на него без смущения в упор. Получалось плохо. Ситуация мне совсем не нравилась, но уходить без боя и ответов я не собиралась.
— Ну, Кэтрин, дорогуша, если ты вдруг потеряешь сознание, я тоже в долгу не останусь, — Адам отсалютовал бокалом, полным светло-коричневой жидкости. То ли коньяк, то ли виски. — А хочешь, падай прямо сейчас. Кровать большая, и я в состоянии оказать первую помощь.
— Думаю, ты себя сильно переоцениваешь, — я намерено передернула плечами и скривилась, остановив взгляд на его прессе, а затем скользнув выше, к злому пристальному взгляду. — Мне не интересно подобное предложение. К тому же, мы пришли за другим. Или ты себя предлагал в роли триллера с нотками драмы?
— Какой у моей клиентки длинный язык, — справедливо заметил Боннер, снова наполняя свой бокал. — Значит, хочешь историю о своем супруге и совсем не боишься голого меня?
— Совсем. И хочу напомнить: твои сахили у меня в заложниках. Я все еще не привела их в порядок.
О том, что остановиться уже не смогу, потому что вещь зовет меня даже сейчас, промолчала. Адам дал мне несколько хороших уроков по недомолвкам, так что решила учиться у него.
Наши взгляды скрестились. Некромант смотрел неодобрительно, но без злости. Он размышлял о чем-то, возможно, взвешивал все “за” и “против” нашей беседы и ее последствий. Я же старалась вложить в свой взгляд максимум решимости: надоело жить в неведении и, как слепой котенок, ждать подачки от зрячих.
— Ладно, — Боннер поставил свой бокал и закрыл бар, — поговорим.
И тут же произошла смена лиц. Улыбка слетела с его губ, из глаз исчезли озорные огоньки, а на тело вернулась одежда.
— Начнем, пожалуй, с вопроса. Скажи, Кэтрин, каков основной талант Роджера? Я спрашиваю про его магический дар.
— Он маг-техник, — без раздумий ответила я.
— И это тоже, — согласился Боннер, присаживаясь на одно из кресел и жестом приглашая сесть напротив. — Но я спросил об основном таланте.
— Это он и есть. Роджер унаследовал талант отца.
— Да, этого не отнять. Его папашка был красивым магом с умениями средней паршивости. Думаю, мать выбрала его за породистый лик. И не прогадала. Поук вышел красавчиком.
— У меня ощущение, что мы говорим о лошадях, — передернув плечами, я мельком взглянула на голый торс Боннера, не удосужившегося застегнуть чертову рубашку, и сообщила, отводя взгляд: — Мне было бы удобнее говорить, если бы ты оделся.
— Знаю, — довольно осклабился он. — А мне было бы удобнее, если бы ты ушла. Но ты ведь осталась.
Тяжело вздохнув, я махнула рукой:
— Ладно, просто расскажи мне о Роджере, что знаешь, и я оставлю тебя в покое.
— Он менталист. Как мамашка, — огорошил Адам, выуживая из карманов брюк сигареты. — Я закурю.
Фыркнув, отняла у него пачку прямо из рук.
— Что за бред?! Я жила с Роджем почти восемь лет. Восемь! Это тебе не курортный романчик на пару недель. Или ты думаешь, я настолько тупая, что не заметила бы подобного дара?
— Честно? — губы Боннера медленно расползлись в ехидной улыбке.
Я вскочила с места и направилась к его бару. Открыв полки со спиртным, прочитала несколько наименований и схватила початый коньяк. Затем, подумав пару мгновений, добавила к нему два бокала и вернулась на свое кресло.
— А как же репутация? — вскинул брови Адам, наблюдая за тем, как я наливаю янтарную жидкость.
— Да пошло оно все…
Я отсалютовала ему бокалом, заполненным на треть, и выпила половину, после чего закашлялась и замахала руками.
— Ладно, — Боннер налил себе тоже и выпил залпом, громко втянув воздух носом. — Аморальная ты женщина, Кэтрин. Спаиваешь собственного адвоката. И главное: зачем? Если бы потом было надругательство над телом, я бы понял, так ведь сбежишь, прикрывая краснеющие щеки.
— Конечно сбегу. Я не приемлю секс без обязательств, — после выпитого по телу разливалась приятная слабость, снимая напряжение последних дней. Смущение отступало, и даже наоборот, появлялось желание дразнить Боннера в ответ. — С чего ты взял, что Роджер менталист? Он обвел тебя вокруг пальца, и ты решил, что всему виной его сверхспособности, а не твои слабости?
Адам чуть откинул голову назад, смерил меня насмешливым взглядом, налил себе и мне еще коньяка и ответил:
— Я знаю, потому что наводил о нем справки. Его мать всю жизнь работает мозгоправом, и у нее есть дар проникать в головы других людей, дабы помочь им. Легализованный маг-психолог. Она давала клятву не использовать дар во вред: не навязывать людям свои мысли против их воли, не выуживать их секреты… Что там они еще обещают? За ней установлен жесткий контроль, ее проверяют едва ли не каждый месяц.
— Я знаю все это, мы знакомы с Элен Поук.
— Да-да, восемь лет в браке… А почему ты не зовешь ее мамой? — Адам закинул руки за голову и уставился на меня с иронией.
— Она не приняла выбор Роджера, — вспомнив свекровь, я передернула плечами. Это была некрасивая, но очень самоуверенная, женщина со взглядом инквизитора. Она не имела права копаться в голове у собеседника без его разрешения, но с удовольствием считывала эмоции и обрывки мыслей, лежащих, как она любила выражаться, на поверхности. Надменная самовлюбленная стерва. Но сыночка она боготворила.
— Еще бы. Элен Поук — властная дама, мечтающая о величии и богатстве. И она как никто понимает, что совершила огромную ошибку, однажды зарегистрировав свой дар в реестре Громдуара. Представь, Кэтрин, сколько возможностей открывается перед менталистом, скрывшим силу? Особенно, если при поступлении или, скажем, проверке, можно прикрыться другим даром. Для самой Элен время было упущено, а вот перед ее милым Роджем, родившимся от бедного, но красивого мага-технолога, открывались потрясающие перспективы.
— Подобное карается законом, — тихо проговорила я, наблюдая за тем, как Адам наполняет наши бокалы.
